что служитъ добросовѣстно и на хорошемъ счету у капитана. Два года какъ онъ ревизоромъ[1] послѣ того, какъ прежній ревизоръ заболѣлъ и уѣхалъ въ Россію.
— Хлопотливая эта обязанность… Напрасно ты согласился принять ее.
— Да, работы много, но разъ капитанъ просилъ, я не счелъ возможнымъ отказаться.
Сережа между тѣмъ взглянулъ на часы и подавилъ пуговку электрическаго звонка.
У порога каюты вытянулся молодой вѣстовой. По напряженной его физіономіи и нѣсколько испуганному взгляду сразу можно было догадаться, что этотъ бѣлобрысый матросикъ съ голубыми, слегка выкаченными глазами, побаивается молодого лейтенанта.
— Узнай, скоро ли завтракать?—сухимъ и повелительнымъ тономъ произнесъ Сережа.
— Есть, ваше благородіе!
Вѣстовой хотѣлъ было уйти.
— Постой!—рѣзко остановилъ его Сережа.
Вѣстовой замеръ на мѣстѣ и, не моргая, глядѣлъ на лейтенанта.
— Скажи буфетчику, чтобы накрылъ три лишнихъ прибора… Понялъ?
— Понялъ, ваше благородіе!
— Ступай!
И этотъ рѣзкій, повелительный тонъ Сережи рѣзанулъ ухо отца. Вспомнилъ онъ свое отношеніе къ вѣстовымъ, вспомнилъ, какіе преданные, славные были у него вѣстовые, и какъ они бывали коротки съ нимъ и нисколько его не боялись, и спросилъ сына:
— Давно онъ у тебя, Сережа?
— Съ самаго начала плаванія… А что?
— Нѣтъ, я такъ… Славное у этого матроса лицо… Доволенъ ты имъ?
— Ничего… Безтолковъ только очень!—небрежно кинулъ Сережа.
— Онъ изъ какой губерніи?
— А не знаю… Не интересовался, папа… Я, признаться, съ матросами не фамильярничаю… А то, того и гляди, забудутся…
- ↑ Ревизоръ, офицеръ, завѣдующій хозяйственной частью.
