видъ, сіяя тою умопомрачающею чистотой, какая только бываетъ на военныхъ корабляхъ.
Полъ сверкалъ, точно зеркало. Дверныя ручки, оконныя задвижки и мѣдныя кнопки гвоздиковъ, на которыхъ висѣли, занимая сплошь всю стѣну, фотографіи въ черныхъ простыхъ рамкахъ,—блестѣли подъ лучами рѣдкаго петербургскаго солнца, свѣтившаго въ теченіе цѣлаго августовскаго дня. Занавѣски на окнахъ были ослѣпительной бѣлизны; фикусы, араліи и пальмочки вымыты и выхолены, однимъ словомъ, рѣшительно все въ комнатѣ свидѣтельствовало о привычкѣ хозяина къ порядку и щепетильной чистотѣ и все, казалось, дышало привѣтливостью.
Даже хорошенькая „Вѣрушка“, какъ звалъ Максимъ Ивановичъ маленькую канарейку, и та, заливавшаяся во все горло, казалась необыкновенно чистенькой и веселой, а клѣтка, которую адмиралъ собственноручно чистилъ два раза въ день, просторная, бѣлая клѣтка, усыпанная пескомъ, содержалась въ безукоризненномъ порядкѣ.
Кабинетъ напоминалъ каюту, и въ немъ даже пахло немного кораблемъ отъ остраго смолистаго запаха мата, лежавшаго, вмѣсто коврика, подъ ногами адмирала.
И самъ онъ своимъ внѣшнимъ видомъ производилъ впечатлѣніе той-же опрятности и привѣтливости, которыми отличались кабинетъ и вся скромная его обстановка.
Это былъ небольшого роста, сутуловатый и сухощавый старикъ лѣтъ шестидесяти, крѣпкій и бодрый на видъ. Вся его небольшая фигура съ перваго же раза внушала къ себѣ невольную симпатію. И въ выраженіи его стараго, морщинистаго лица, отливавшаго здоровымъ румянцемъ, и особенно въ выраженіи небольшихъ, еще живыхъ и острыхъ темныхъ глазъ было что-то необыкновенно хорошее: доброе и ласковое и въ тоже время застѣнчивое,—говорящее о душевной чистотѣ и о честно прожитой жизни.
И дѣйствительно, вся его жизнь была лямкой добросовѣстнаго морского служаки, который даже и въ прежнія суровыя времена отличался добротой и былъ любимъ матросами за то, что обращался съ ними по-человѣчески. Честный до щепетильности, онъ никогда не пользовался казенной копѣйкой, никогда не подлаживался къ начальству, не зналъ протекціи и, считаясь однимъ изъ лучшихъ моряковъ, много плавалъ, но особенной карьеры не сдѣлалъ. Напротивъ, испортилъ ее
