ранѣе его. Существеннаго въ эти три года было сдѣлано имъ слѣдующее:
Онъ наблюдалъ гальванометрически токи не только между мышцами и нервами, какъ дѣлалъ его предшественникъ, но между мышцами различныхъ частей тѣла — между голенью и бедромъ, между голенью и спиной и пр. Такимъ образомъ Маттеуччи доказалъ, что мысль Нобили о термоэлектрической природѣ лягушечьяго тока невѣрна. Равнымъ образомъ онъ показалъ несправедливость высказаннаго Доннэ мнѣнія, будто токи щелочно-кислотнаго происхожденія. Въ пріемѣ его отводить къ гальванометру различныя части животнаго тѣла уже заключался, по словамъ дю-Буа-Реймона, залогъ движенія впередъ; но дѣлалъ это Маттеуччи безъ всякой системы, поэтому и не могъ придти ни къ какому общему выводу. Кромѣ того, онъ работалъ съ мало чувствительнымъ для данныхъ явленій инструментомъ.
Произнося теперь имя знаменитаго берлинскаго профессора дю-Буа-Реймона, нельзя не сказать сразу, что онъ принадлежалъ къ числу тѣхъ избранниковъ, которые прокладываютъ пути въ темныя научныя области не для одного, а для нѣсколькихъ поколѣній, и къ числу тѣхъ ясныхъ мыслителей, которые содѣйствуютъ прогрессу знаній даже своими ошибками.
Онъ началъ работать въ 1841 г. и уже черезъ 7—8 лѣтъ, т.‑е. 50 лѣтъ тому назадъ, появились два первые тома его обширнаго сочиненія «Untersuch, üb. thierische Elektricität». Какое дѣйствіе произвело это появленіе, можно судить по тому, что съ конца пятидесятыхъ годовъ и по сіе время едва ли найдется въ Германіи хоть одинъ физіологъ, который не испробовалъ бы своихъ силъ въ области, затронутой сочиненіемъ дю-Буа. Такъ силенъ былъ импульсъ, данный его работами.
Причину такого успѣха нужно искать въ характерѣ дю-Буа-Реймона, какъ научнаго дѣятеля, отразившемся на всѣхъ его работахъ. Онъ былъ страстнымъ, беззавѣтнымъ приверженцемъ физическаго направленія въ физіологіи и, будучи физикомъ по образованію, старался придать всему, что производилъ, физическую обдѣланность со стороны выполненія и даже теоретическую законченность. Не даромъ изданный имъ въ 70-хъ годахъ полный сводъ своихъ сочиненій онъ озаглавилъ «Gesammelte Abhandlungen über Muskel- und Nervenphysik».
Задачи, которымъ онъ посвятилъ всю свою жизнь, заключались въ рѣшеніи вопросовъ о физической природѣ процессовъ возбужденія въ нервахъ и мышцахъ, въ связи съ электрическими явленіями, какъ выразителями этихъ процессовъ.
Первымъ его дѣломъ было устроить несравненно болѣе чувствительный гальванометръ, чѣмъ у его предшественниковъ, что дало ему возможность открыть токи въ нервахъ. — Вторымъ дѣломъ было изучать явленія не на крупныхъ частяхъ животнаго тѣла, а на мышцахъ, нервахъ и нѣкоторыхъ другихъ тканяхъ въ отдѣльности. При этомъ онъ строго держался въ опытахъ слѣдующаго общаго плана: изучать электрическія явленія на нервахъ и мышцахъ сравнительно въ трехъ различныхъ состояніяхъ этихъ органовъ, именно: сравнивать живую ткань съ мертвой, живую недѣятельную съ дѣятельной. Смыслъ этого плана заключался въ слѣдующемъ: если электрическія явленія въ мертвыхъ органахъ отсутствуютъ, а въ живыхъ они есть, то они составляютъ атрибутъ жизни; если при переходѣ живой мышцы и живого нерва изъ покоя въ дѣятельность картина электрическихъ явленій мѣняется, то электрическія свойства органовъ принимаютъ прямое участіе въ актахъ возбужденія. Установивъ опредѣленную законность явленій на цѣльныхъ живыхъ мышцахъ и крупныхъ нервахъ при покоѣ ихъ, онъ начинаетъ дробить эти органы на части и изучаетъ явленія на возможно малыхъ отрѣзкахъ, доступныхъ опыту. Несравненно труднѣе было выполненіе второй половины его плана. Ему приходилось найти такую форму искусственнаго раздраженія нервовъ и мышцъ, которая приближалась бы наиболѣе къ естественному возбужденію этихъ органовъ. Съ этой цѣлью онъ перепробовалъ всѣ наличныя для того времени формы электрическаго раздраженія и въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ наблюдалъ параллельно физіологическій эффектъ и картину электрическихъ явленій. Когда наконецъ была найдена имъ форма (индукціонные токи вертящагося направленія), оказавшаяся наиболѣе дѣйствительной въ дѣлѣ возбужденія и дававшая вмѣстѣ съ тѣмъ наиболѣе чистые эффекты на гальванометрѣ, онъ сравнилъ послѣдніе съ соотвѣтственными эффектами стрихниннаго столбняка, т.‑е. сравнилъ искусственное возбужденіе нервовъ и мышцъ съ возбужденіями, идущими при стрихнинной отравѣ изъ нервныхъ центровъ.
