Уже разносились по городу слухи и толки о том, что он нарушил торжественную клятву, когда то данную им, и безвозвратно предался в руки этой женщины. Уже из уст в уста переходило его имя, соединенное с ее именем, когда он весь неприступный и весь сияющий, проходил в толпе. Но душа его оставалась по прежнему светлой и ни одно дурное и низкое слово не запало в нее глубоко. Все преодолевала эта душа, переплывая все моря, как острогрудный корабль с лебяжьей грудью.
Но темное и тонкое имя этой женщины заставляло радоваться его врагов и сжимало трепетным страхом сердца друзей. Как будто знали те и другие, что еще недолго останется неомраченной душа его, что он, доселе гордый и сияющий, замедлит путь свой в толпе предателей и сольется с нею. Тогда, говорили враги, погибнет эта великая душа, и змеи оплетут ее. Тогда погаснет ясный свет, и змея ударом хвоста потушит лампаду, говорили друзья. И одинаково трепетно было и тревожно и друзьям и врагам, но он один ведал свои муки в одинокие часы, когда, оставаясь
