КНИГА ПЕРВАЯ.
I.
Большая зала.
Ровно триста сорокъ восемь лѣтъ, шесть мѣсяцевъ и девятнадцать дней тому назадъ[1] парижане проснулись при громкомъ трезвонѣ всѣхъ колоколовъ Стараго города, Новаго города и Университетскихъ кварталовъ.
А между тѣмъ, этоть день, 6 января 1482 года, не принадлежал къ числу тѣхъ, о которыхъ сохранилась бы память въ исторіи. Ничего особенно замѣчательнаго не было въ событіи, такъ взволновавшемъ парижскихъ горожанъ и заставившемъ звонить всѣ колокола. На городь не шли приступомъ пикардійцы или бургундцы, по улицам не двигалось торжественной религіозной процессіи, схолары[2] не бунтовали и не предвидѣлось ни въѣзда „нашего грознаго властелина, господина короля“, ни казни черезъ повѣшеніе воровъ и воровокъ, ни прибытія какого-нибудь разряженнаго и разубраннаго посольства, что случалось такъ часто въ XV вѣкѣ.
Всего два дня тому назадъ торжественно въѣхало въ Парижь одно изъ такихъ посольствь. Прибыли фламандскіе послы, которымъ было поручено устроить брак между дофиномъ и Маргаритой Фландрской. И кардиналъ Бурбонскій, чтобы сдѣлать удовольствіе королю, долженъ былъ волей-неволей оказать любезный пріемъ этимъ неотесаннымъ фламандскимъ бургомистрамъ и угощать ихъ въ своемъ Бурбонскомъ дворцѣ представленіемъ „весьма прекрасной морали, шуточной пьесы и фарса“ въ то время, какъ проливной дождь поливалъ его великолепные ковры, которыми былъ разукрашенъ снаружи его дворець.
Парижскіе горожане такъ волновались по случаю издавна установленнаго 6 января двойного празднества праздника волхвовъ праздника шутовъ.
Въ этотъ день предполагались — иллюминація на Гревской площади, посадка майскаго дерева въ Бракской часовнѣ и мистерія во Дворцѣ Правосудія.
Объ этомъ провозгласили наканунѣ на всѣхъ перекресткахъ, при звукахъ трубъ, подчиненные г. прево въ красивыхъ одеждахъ изъ фіолетоваго камлота, съ большими бѣлыми крестами на груди.
А потому дома и лавки были заперты, и толпы горожан и горожанокъ потянулись съ самаго утра по тремъ разнымъ направленіямъ.
