Скруджъ почтительно повиновался. Праздникъ былъ не то въ халатѣ, не то въ туникѣ, но только въ чемъ-то темно-зеленаго цвѣта и съ бѣлой мѣховой выпушкой. Эта одежда была накинута на него такъ небрежно, что вся его широкая грудь вышла наружу. Ноги также были обнажены, а на головѣ только и убора, что вѣнокъ изъ остролистника, осыпанный алмазами инея. Длинные кудри его черныхъ волосъ развѣвались по волѣ; глаза горѣли, рука была протянута дружески; голосъ звучалъ радостно; всѣ его пріемы были положительно непринужденны. При бедрѣ у него висѣли ржавые ножны безъ шпаги.
— Вы еще никогда такого не видали? крикнулъ духъ.
— Никогда еще, отвѣтилъ Скруджъ.
— Развѣ вамъ никогда не случалось столкнуться по дорогѣ съ моими меньшими… виноватъ! — съ моими старшими братьями?… Я вѣдь такъ еще молодъ!… говорилъ духъ.
— Боюсь, право боюсь, что не случалось, отвѣчалъ Скруджъ. — А много у васъ братьевъ, духъ?
— Да… тысяча восемь сотъ съ чѣмъ-то, проговорилъ Духъ.
— Семейка! прошепталъ Скруджъ. Вотъ-такъ расходецъ на домъ…
Духъ приподнялся съ мѣста.
— Послушайте! сказалъ Скруджъ. Сведите меня куда-нибудь; сегодня я получилъ такой урокъ, что во вѣкъ не забуду…
— Притроньтесь къ моей одеждѣ, отвѣчалъ ему духъ.
Скруджъ такъ и вцѣпился. Остролистникъ, омела, красныя ягоды, плющъ, индѣйки, гуси, дичь, живность, окорока, поросята, сосиски, устрицы, пироги, пуддинги, плоды и пуншъ, — все разомъ исчезло. Исчезли также и комната, и огонь въ каминѣ, и красноватый отблескъ огня, даже и ночь сама, — все исчезло.
Скрудж почтительно повиновался. Праздник был не то в халате, не то в тунике, но только в чем-то темно-зеленого цвета и с белой меховой выпушкой. Эта одежда была накинута на него так небрежно, что вся его широкая грудь вышла наружу. Ноги также были обнажены, а на голове только и убора, что венок из остролистника, осыпанный алмазами инея. Длинные кудри его черных волос развевались по воле; глаза горели, рука была протянута дружески; голос звучал радостно; все его приемы были положительно непринужденны. При бедре у него висели ржавые ножны без шпаги.
— Вы еще никогда такого не видали? — крикнул дух.
— Никогда еще, — ответил Скрудж.
— Разве вам никогда не случалось столкнуться по дороге с моими меньшими… виноват! — с моими старшими братьями?.. Я ведь так еще молод!.. — говорил дух.
— Боюсь, право боюсь, что не случалось, — отвечал Скрудж. — А много у вас братьев, дух?
— Да… тысяча восемьсот с чем-то, — проговорил Дух.
— Семейка! — прошептал Скрудж. — Вот-так расходец на дом…
Дух приподнялся с места.
— Послушайте! — сказал Скрудж. — Сведите меня куда-нибудь; сегодня я получил такой урок, что вовек не забуду…
— Притроньтесь к моей одежде, — отвечал ему дух.
Скрудж так и вцепился. Остролистник, омела, красные ягоды, плющ, индейки, гуси, дичь, живность, окорока, поросята, сосиски, устрицы, пироги, пудинги, плоды и пунш, — все разом исчезло. Исчезли также и комната, и огонь в камине, и красноватый отблеск огня, даже и ночь сама, — все исчезло.
