рота, надѣлъ халатъ, туфли, ночной колпакъ, усѣлся передъ огнемъ и принялся за кашицу.
Печка была сложена очень давно, вѣроятно, какимъ-нибудь голландскимъ купцомъ. На изразцахъ были изображенія заимствованныя изъ библіи: Каины и Авели, дщери Фараона, царицы Савскія, Вальтасары… а все-таки надъ всѣми ними, казалось, мелькало неотступное лицо Мэрлея....
— Вздоръ! проговорилъ Скруджъ и сталъ ходить взадъ и впередъ по комнатѣ.
Вдругъ его глаза остановилсь на старомъ звонкѣ, давно уже не бывшемъ въ употребленіи и проведенномъ, для какой-то цѣли, въ нижнее жилье дома. Вообразите же изумленіе и ужасъ Скруджа, когда этотъ звонокъ началъ шевелиться: сперва, онъ только качнулся почти безъ звука, но вслѣдъ затѣмъ колокольчикъ такъ и залился, и ему подхватили всѣ остальные колокольчики въ домѣ.
Звенѣли они никакъ не болѣе минуты, но эта минута показалась Скруджу цѣлымъ часомъ. Колокольчики смолкли, такъ же, какъ и зазвенѣли: всѣ разомъ. Ихъ звонъ смѣнило бряцаніе желѣза, — словно кто-то внизу, въ винномъ погребѣ, волочилъ по бочкамъ тяжелую цѣпь. Скруджъ вспомнилъ, что всѣ привидѣнія волочатъ за собою цѣпи.
Погребная дверь распахнулась съ ужаснымъ стукомъ, и Скруджъ услыхалъ звукъ цѣпи сначала въ первомъ жильѣ, потомъ на лѣстницѣ, и наконецъ прямо противъ своей двери.
— Все это сущій вздоръ! сказалъ Скруджъ. И верить не хочу!
Однако-же онъ перемѣнился въ лицѣ, когда призракъ вошелъ въ комнату прямо сквозь запертую, толстую дверь. Умирающій огонекъ вспыхнулъ въ камелькѣ, словно прокричалъ: „Я его узнаю! это призракъ Мэрлея!“ и затѣмъ погасъ. Совершенно, — совершенно лицо Мэрлея: та же
рота, надел халат, туфли, ночной колпак, уселся перед огнем и принялся за кашицу.
Печка была сложена очень давно, вероятно, каким-нибудь голландским купцом. На изразцах были изображения, заимствованные из библии: Каины и Авели, дщери Фараона, царицы Савские, Вальтасары… а все-таки над всеми ними, казалось, мелькало неотступное лицо Мэрлея…
— Вздор! — проговорил Скрудж и стал ходить взад и вперед по комнате.
Вдруг его глаза остановились на старом звонке, давно уже не бывшем в употреблении и проведенном для какой-то цели в нижнее жилье дома. Вообразите же изумление и ужас Скруджа, когда этот звонок начал шевелиться: сперва он только качнулся почти без звука, но вслед затем колокольчик так и залился, и ему подхватили все остальные колокольчики в доме.
Звенели они никак не более минуты, но эта минута показалась Скруджу целым часом. Колокольчики смолкли так же, как и зазвенели: все разом. Их звон сменило бряцание железа, — словно кто-то внизу, в винном погребе, волочил по бочкам тяжелую цепь. Скрудж вспомнил, что все привидения волочат за собою цепи.
Погребная дверь распахнулась с ужасным стуком, и Скрудж услыхал звук цепи сначала в первом жилье, потом на лестнице и наконец прямо против своей двери.
— Все это сущий вздор! — сказал Скрудж. — И верить не хочу!
Однако же он переменился в лице, когда призрак вошел в комнату прямо сквозь запертую толстую дверь. Умирающий огонек вспыхнул в камельке, словно прокричал: «Я его узнаю! это призрак Мэрлея!» — и затем погас. Совершенно, — совершенно лицо Мэрлея: та же
