— Скруджъ и Мэрлей, кажется? спросилъ одинъ изъ нихъ съ поклономъ и поглядѣлъ въ списокъ. — Съ кѣмъ имѣю удовольствіе говорить: съ мистеромъ Скруджемъ, или съ мистеромъ Мэрлеемъ?
— Мистеръ Мэрлей умеръ семь лѣтъ тому, отвѣтилъ Скруджъ. — Ровно семь лѣтъ тому умеръ, именно въ эту самую ночь.
— Мы не сомнѣваемся, что великодушіе покойнаго нашло себѣ достойнаго представителя въ пережившемъ его компаньонѣ! сказалъ незнакомецъ, предъявляя официальную бумагу, уполномочивавшую его на собраніе милостыни для бѣдныхъ.
Сомнѣваться въ подлинности этой бумаги было невозможно; однако-же, при досадномъ словѣ: великодушіе, Скруджъ нахмурилъ брови, покачалъ головой и возвратилъ своему посѣтителю свидѣтельство.
— Въ эту радостную пору года, мистеръ Скруджъ, заговорилъ посѣтитель, взявъ перо, „было-бы всего желательнее собрать посильное пособіе бѣднымъ и неимущимъ, страдающимъ теперь болѣе, чѣмъ когда-нибудь: тысячи изъ нихъ лишены самаго необходимаго въ жизни; сотня тысячъ не смѣютъ и мечтать о наискромнѣйшихъ удобствахъ.“
— Развѣ тюрьмы уже уничтожены? спросилъ Скруджъ.
— Помилуйте, отвѣчалъ незнакомецъ, опуская перо. — Да ихъ теперь гораздо больше, чѣмъ было прежде…
— Такъ, стало-быть, продолжалъ Скруджъ, пріюты прекратили свою дѣятельность?
— Извините, сэръ, возразилъ собесѣдникъ Скруджа: дай-то Богъ, чтобы они ее прекратили?
— Такъ человѣколюбивый жерновъ все еще мелетъ на основаніи закона?
— Да! и ему, и закону много еще дѣла.
— О!… А я вѣдь подумалъ-было, что какое-нибудь
— Мистер Мэрлей умер семь лет тому, — ответил Скрудж. — Ровно семь лет тому умер, именно в эту самую ночь.
— Мы не сомневаемся, что великодушие покойного нашло себе достойного представителя в пережившем его компаньоне! — сказал незнакомец, предъявляя официальную бумагу, уполномочивавшую его на собрание милостыни для бедных.
Сомневаться в подлинности этой бумаги было невозможно; однако же при досадном слове «великодушие» Скрудж нахмурил брови, покачал головой и возвратил своему посетителю свидетельство.
— В эту радостную пору года, мистер Скрудж, — заговорил посетитель, взяв перо, — было бы всего желательнее собрать посильное пособие бедным и неимущим, страдающим теперь более, чем когда-нибудь: тысячи из них лишены самого необходимого в жизни; сотня тысяч не смеют и мечтать о наискромнейших удобствах.
— Разве тюрьмы уже уничтожены? — спросил Скрудж.
— Помилуйте, — отвечал незнакомец, опуская перо. — Да их теперь гораздо больше, чем было прежде…
— Так, стало быть, — продолжал Скрудж, — приюты прекратили свою деятельность?
— Извините, сэр, — возразил собеседник Скруджа, — дай-то бог, чтобы они ее прекратили?
— Так человеколюбивый жернов все еще мелет на основании закона?
— Да! И ему, и закону много еще дела.
— О!… А я ведь подумал было, что какое-нибудь
