за притѣсненіе народа и за то, чго осмѣлился ѣздить на бѣлыхъ коняхъ, кои были запрягаемы только въ Императорскую колесницу.
Ни изъ лѣтописей, ни изъ Государственныхъ актовъ не видно, чтобы Князья Курбскіе были Боярами Кубенскихъ: напротивъ того, они не уступали знатнѣйшимъ поколѣніямъ. Вотъ случаи, кои сіе подтверждаютъ. Въ рукописной Розрядной книгѣ Академіи Наукъ сказано (листъ 122 на оборотѣ): „лѣта 7038 (1530) писалъ къ Великому Князю (Василію Іоанновичу) Бояринъ Князь Михайло Ѳедоровичъ Карамышъ (дѣдъ нашего автора), что велѣно имъ быть: Бояромъ Князь Ѳедору Лопатѣ-Оболенскому въ передовомъ полку въ первыхъ, а въ лѣвой рукѣ велѣно быть въ первыхъ Ивану Бутурлину; а ему съ ними, Князь Михайлу, въ правой рукѣ въ другихъ быти невозможно. И Государь бы милость показалъ, велѣлъ счетъ дать. Князь Великій писалъ къ Боярину ко Князь Михайлу Курбскому, чтобъ былъ на службѣ по росписи. А ся ему служба для Бояръ Князь Ѳедора Лопаты и Ивана Бутурлина безъ мѣстъ. А какъ служба минется, и Князь Великій счетъ тогды дастъ.“
Сверхъ того: Князь Михайло Михайловичъ Курбскій, о коемъ говоритъ Іоаннъ, служилъ наравнѣ съ Кубенскимъ: въ 1542 году въ Декабрѣ были Воеводами: въ большомъ полку Бояринъ Князь Иванъ Васильевичъ Шуйскій, да Князь Шихайло Михайловтъ Курбскій въ 1543 году въ Іюнѣ были Воеводами: въ большомъ полку Бояринъ Князь Иванъ Васильевичъ Шуйскій, да Князь Михайло Кубенскій; въ Ноябрѣ же въ большомъ полку Бояринъ Князь Дмитрій Ѳедоро-
