воніи, грозныхъ мстителей за отечество; двадцатилѣтній Государь ведетъ ихъ къ побѣдамъ; съ знаменемъ въ рукѣ останавливаетъ бѣгущее воинство подъ стѣнами Казани, или смѣло, съ малочисленною дружиною, спѣшитъ встрѣтить несмѣтное войско Татаръ Крымскихъ. Таковъ былъ Царь нашъ, говоритъ Авторъ, доколѣ любилъ около себя добрыхъ и правду совѣтующихъ. Въ другой картинѣ видимъ иное зрѣлище: тутъ являются уже скоморохи и человѣкоугодники; а храбрые Сигклиты выходятъ только на смерть позорную. Страшное слово: убіенъ — паки убіенъ, паки погубленъ такой-то Бояринъ, такой-то Стратигъ, безпрестанно повторяемое, наводитъ ужасъ на читателя.
Прекрасное въ цѣломъ, въ планѣ, сочиненіе Курбскаго не менѣе замѣчательно и въ подробностяхъ: Историкъ описывалъ не по слуху, а по собственнымъ наблюденіямъ, по крайней мѣрѣ большую часть важнѣйшихъ событій. Дѣла минувшія рѣзко запечатлѣлись въ его памяти, и ему стоило только, подобно Ксенофонту, передать вѣрно свои впечатлѣнія, чтобы нарисовать картину живую, раз-
