женою, Евфросиньею.“ Гваньини къ сему времени относитъ убіеніе Князя Петра Ростовскаго, бывшаго Воеводою въ Нижнемъ Новѣгородѣ, и разсказываетъ сдѣдующее: „Князь Петръ былъ въ Нижнемъ Новѣгородѣ Намѣстникомъ. — Его же той Мучитель и весъ родъ его отъ житія сего разлучи сицевымъ подобіемъ: избравъ отъ товарищества своего тридесять человѣкъ воиновъ, посла въ Нижній Новградъ и подъ казнію заповѣда имъ онаго предреченнаго Князя Петра, Княжества онаго Воеводы, главу усѣченную принести къ себѣ; тіи же воини онаго Князя въ церкви на молитвѣ обрѣтоша, сице ему рѣкоша: „Княже Ростовскій! „повелѣніемь Великаго Государя нынѣ отъ насъ поиманъ имаши быти.“ Онъ же, егда Царскаго Величества услышахъ, булаву, юже имяше въ руцѣ, поверже на землю, показуя, яко власти оныя владѣтельство, еже на себѣ имяше, оставити хотяше: Царь бо Московскій, аще кого имать на власть нѣкую послать, дая булаву въ руцѣ оному хотящему власть пріимати, показуя симъ и повелѣвая, дабы вси совершенное послушаніе къ нему имѣли; потомъ же, егда той отъ власти премѣненный бываетъ, тотда оную булаву въ руцѣ самого Царя, или оному, иже на мѣсто его присланъ будетъ, отдаваше. Егда же той Князь Ростовскій въ церкви поиманъ бѣ и отъ одежды совлеченный нагъ, яко отъ матери рожденный, остася, на сани возложенъ и привязанъ бысть и повезенъ, и егда бяше въ 15 верстахъ отъ града отвезенный; сташа везущіе его при рѣцѣ Волгѣ. Связанный же Князь вопроси ихъ: „чего ради сташа?“ Они же отвѣщаша, глаголюще: „коней хощемъ поити.“ Онъ противу тому отвѣща, яко вѣдущи о смерти своей: „Не конемъ, но мнѣ тая вода пити, юже никакоже выпити возможно ми есть.“ Егда же изрече сіе, тогда ему ле-
