томъ послѣдовало, дѣлы исполняемыя скверности и нечистоты, сіе совѣсти ихъ пущаю лучше вѣдати); не въ Бахусову[1] звѣзду поставленному болвану піянствующе и безчинствующе, ни праздникъ его во едино время и въ годъ сіе творя; но весь цѣлый вѣкъ свой, — егда возненавидѣлъ воздержальное житіе, — тысящу кратъ горше, нежели оные поганы, Бахуса потитающе, піянствующе и безчинствующе, крови Христіанскія на проклятыхъ пированіяхъ проливающе нехотящихъ согласовати ему въ таковыхъ: яко единъ мужъ храбрый посреди пиру обличилъ его предо всѣми, емужъ было нареченіе Молчанъ Митновъ.[2] Егда нудимъ былъ отъ него предреченными оными великими, діаволу обѣщальными, чашами пити; тогда велегласно возопивша глаголютъ его и рекша: „О Царю! воистинну яко самъ піешъ, такъ и насъ принуждаешь окаянныхъ; медъ съ кровію смѣшанный братій нашихъ, правовѣрныхъ Христіанъ, пити!“ Онъ же, абіе возгорѣвся гнѣвомъ великимъ, копьемъ, еже во проклятомъ жезлѣ своемъ носяше, абіе рукою своею пробилъ его и внѣ храмины лютымъ Кромѣшникомъ повелѣлъ извлещи его, едва дышуща, и добити. И сице исполнилъ помостъ полаты кровію, посреди проклятаго пиру.210) Едали и сей мужъ не мученикъ, воистинну свѣтлый и знаменитый побѣдоносецъ!
Христіанскій, речешь, Царь? И еще православный, отвѣщаю ти: Христіановъ губилъ и отъ
