егожъ оковалъ онъ веригами тяжкими и къ тому змученнаго мужа гладомъ удручиша, угождающи и вѣренъ показующися Мучителю, хотящему вскорѣ смерть навести: Христосъ же, нашъ Царь премилосердый, не оставляше раба своего въ бѣдахъ, з’ женою[1] онаго спекулатора посѣщающе,[2] яже къ нему немалое человѣколюбіе показывала, тайнѣ питаше и раны исцѣляваше, и по немалыхъ днехъ сохранила его на единомъ мѣстѣ, хотяще его отъ узъ свободити, яко да избѣгнути возможетъ отъ мучительскихъ рукъ юзникъ Христовъ. И пришедша тогда глаголютъ мужа ея, и вопросилъ жены своей о узнику, порученномъ ему подъ стражу отъ Мучителя; она же отвѣщала: „избѣгнулъ, рече, вчера еще, и не вѣмъ о немъ.“[3] Мужъ же ея, убоявся Князя прелютаго, иже поручилъ ему подъ стражу, извлече ножъ и хотяше самъ себя абіе заклати; святый же изъ сокровеннаго мѣста, яко Павелъ Апостолъ древле стражу темничному, велегласно возопилъ: „Не убивай себя, о Господине Павле! (тако бо оному спекулатору имя было). Здѣ бо есмь цѣлъ, и твори со мною, еже хощешь!“ Егдаже пріиде сія повѣсть къ Мучителю во уши, и устыдѣвся Преподобномученика, разрѣшивше отъ узъ, и отпустити его повелѣ. Святый же паки съ радостію, яко Христовъ побѣдоносецъ, раны мученическія, яко язвы Христовы, вмѣсто цвѣтовъ прекрасныхъ, на тѣлеси святѣмъ носяще, паки въ пустыню свою отойде, и тамо водворился, по пророку Давыду,
