скопа, негли забылъ еси повѣсть свѣжую[1] или не зѣло давную, устнами твоими часто произносимую, о святомъ Петрѣ сущую, Русскомъ Митрополитѣ, на приключшуюся ему лжеклевету отъ Тверскаго Епископа прегордаго? Тогда услышавше сіе, вси велицы Княжата Русскіе не дерзнули разсмотрѣти между Епископовъ, или судити Священниковъ: бо абіе послали ко Патріарху Константинопольскому о Ексарха, да разсмотритъ или разсудитъ о семъ, яко пространнѣйше пишетъ въ лѣтописной книзѣ Русской о семъ.185) Або тебѣ не образъ сіе былъ, о звѣрю[2] кровопійственный! аще ли еси Христіанинъ хотѣлъ быти?....
Но собираетъ на Святителя[3] скверныя свои соборища Іереевъ Вельзевулиныхъ[4] и проклятое сонмище согласниковъ Кайяфиныхъ, и мируетъ[5] съ ними, яко Иродъ со Пилатомъ, и приходятъ вкупѣ со звѣремъ въ великую церковь, и садятся на мѣстѣ святѣ… мерзость запустѣнія!… со главою окруженія ихъ и со трудомъ устенъ ихъ, и повелѣваютъ… о! смрадящія[6] и проклятыя власти!… привести предъ ся Епископа преподобнаго, во священныхъ одеждахъ оболченна,[7] и поставляютъ лжеклеветателей, мужей скверныхъ, предателей своего спасенія… о! коль тяжко и умиленно ко изреченію!… и абіе обдираютъ Святительскія[8] одежды съ него, и катомъ[9] от-
