твои? скажи ми. Вѣмъ бо, яко богатъ еси зѣло: бо не обрѣтохъ ихъ, ихъ же надѣялся въ сокровищницахъ твоихъ обрѣсти.“ Отвѣщалъ Іоаннъ: „Цѣлы, рече, сокровенны лежатъ, идѣже уже не можешь достати ихъ.“ Онъ же рече: „Скажи ми о нихъ, аще ли не муки къ мукамъ приложу ти.[1] Іоаннъ же отвѣща: „Твори, еже хощеши! Уже бо ми близъ пристанище.“ Царь же рече: „Повѣждь ми, прошу тя, о скарбѣхъ[2] твоихъ.“ Іоаннъ отвѣща: „Аще бы и исповѣдалъ ти о нихъ, яко уже рекохъ, не можешъ ихъ одержати:[3] принесохъ бо ихъ убогихъ руками въ небесное сокровище, — ко Христу моему.“ И другіе отвѣты зѣло премудрые, яко единъ премудрѣйшій Философъ, или учитель великій, отвѣщалъ ему тогда. Онъ же, умилився мало, повелѣлъ отъ тѣхъ тяжкихъ узовъ разрѣшити его и отвесть въ легчайшую темиицу; но обаче того дня повелѣлъ удавити брата его, Никиту, уже въ Сигклитскомъ сану почтенна суща, мужа храбраго и на тѣлеси отъ варварскихъ рукъ немало ранъ имуща.154) Іоаннъ жъ потомъ, сокрушенну уже тѣлу, насиліемъ[4] колико лѣтъ поживъ при немъ, оставя все послѣднее стяжаніе свое, паче же во убогихъ и въ странныхъ, въ духовную лихву и мздовоздаятелю Христу Богу вдавъ вся[5], во единъ отъ монастырей изыде, во святый и монашескій образъ облечеся.155) И не вѣмъ, аще и тамъ не повелѣлъ ли уморити его.156)
