сирѣчь свидѣтельствуете сами о себѣ, иже есте сынове убійцевь исповѣдающесь):[1] а отъ тебя и отъ твоихъ Кромѣшниковъ, твоимъ повелѣніемъ, безчисленныхъ убіенныхъ мучениковъ, кто будетъ украшати гробы и позлащати раки ихъ? О! воистинну смѣху достойно, со многимъ плачемъ смѣшенному,[2] и непотребно сіе отнюдь, аще бы было то отъ сыновъ твоихъ дѣйствуемо, которые бы хотѣли, отъ чего Боже сохрани, мѣру твою сохраняти.[3] Но яко, а ни Богъ, а ни тѣ избіенные отъ человѣкоубійцевъ древнихъ, того не желали, иже бы неповиннѣ избіенни были, такъ и отъ сыновъ, произволеніемъ злымъ согласующихъ отцемъ своимъ, не желаютъ сего по смерти, не токмо гробомъ и ракамъ украшаемымъ и позлащаемымъ быти; но и самимъ величаемымъ и похваляемымъ: но праведные отъ праведныхъ, мученики отъ кроткихъ и по закону Божію жительствующихъ, похваляеми и почитаеми быти достоятъ.
А сему уже и конецъ положимъ:[4] понеже и сіе краткое сего ради произволихомъ написати, да не отнюдь въ забвеніе придутъ: ибо того ради славныя и нарочитыя исправленія великихъ мужей отъ мудрыхъ человѣковъ Исторіями описашася, да ревнуютъ имъ грядущіе роды: а презлыхъ и лукавыхъ пагубныя и скверныя дѣла того ради написаны, иже бы стреглись и соблюдались отъ нихъ человѣцы,, яко отъ смертонос-
