видимъ всѣ очерки времени, дышемъ воздухомъ XIII вѣка.
Не одинъ Жуанвиль, единственный, несравненный въ своемъ родѣ, всякій очевидный свидѣтель описуемыхъ событій доставляетъ пищу уму и воображенію внимательнаго читателя: нерѣдко однимъ стариннымъ словомъ, счастливымъ выраженіемъ, онъ живѣе рисуетъ вѣкъ, чѣмъ новый Бытописатель глубокомысленными изслѣдованіями; нерѣдко сухой дневникъ, домашняя записка открываетъ тайну вѣковыхъ событій. Если же, съ запасомъ свѣденій, съ любовію къ истинѣ, Авторъ соединяетъ прелесть слога: перо его очаровательнѣе кисти самаго искуснаго Романиста.
Исторія каждаго Европейскаго народа изобилуетъ такими памятниками; болѣе всѣхъ Французская. Съ половины XIII столѣтія мы видимъ въ ней необозримый рядъ современныхъ Записокъ.1) Нѣтъ событія сколько нибудь замѣчательнаго, которое не было бы описано самовидцемъ: ибо жить, наслаждаться жизнію, разсказывать о себѣ самомъ и о другихъ откровенно, просто, иногда безъ всякой цѣли, изъ одного удовольствія говорить —
