Тя, Господи! иже нынѣ оборонилъ еси насъ отъ враговъ нашихъ!“ Пріявши же сатана человѣческій скверный языкъ, яко орудіе, сице похвалися губити роды Христіанскіе со своимъ стайникомъ,[1] аки бы мстяще Христіанскому воинству, иже воиновъ[2] его, скверныхъ Измаильтянъ, мужествомъ храбрости своей, Богу имъ помогающу, побили!....
Царь же вниде въ совѣтъ о устроенію града нововзятаго: и совѣтовавше ему всѣ мудрые и разумные, иже бы ту пребылъ зиму, ажъ до весны, со всѣмъ воинствомъ, бо запасовъ было всякихъ множество съ Русскія земли галіями[3] напривожено, яко же и въ той землѣ безчисленное богатство всякихъ достатковъ, и до конца выгубилъ бы воинство Бусурманское и Царство оное себѣ покорилъ и усмирилъ землю на вѣки; бо кромѣ Татарска языка, въ томъ Царствѣ 5 различныхъ языковъ: Мордовскій, Чувашскій, Черемисскій, Воитецкій, або Арскій,[4] пятый Башкирскій,[5] (тѣ живутъ Башкирцы вверхъ великія рѣки Камы, въ лѣсѣхъ, яже въ Волгу впадаетъ, ниже Казани дванадесять миль). Онъ же совѣта мудрыхъ Воеводъ своихъ не послушалъ; послушалъ же совѣта шурей своихъ52): они бо шептаху ему во уши, да поспѣшится[6] ко Царицѣ своей, сестрѣ ихъ; но и другихъ ласкателей направили съ попами[7].
Онъ же, стоявъ недѣлю,12 Октября 1552. и оставя часть воинства въ мѣстѣ,[8] и огненныя стрѣльбы съ потребу,
