Перунъ почитался богомъ грома и молнiи, т. е. такихъ небесныхъ (воздушныхъ) явленiй, кои своей неожиданностью, величiемъ и красотой, наиболѣе поражали младенческiй умъ первобытнаго человѣка, неумѣвшаго себѣ представить ударъ молнiи, безъ чего либо вещественнаго, осязаемаго, зримаго, напримѣръ безъ стрѣлы; а камень своей твердостiю и неподатливостiю безоруженной силѣ человѣка естественно внушалъ къ себѣ нѣкотораго рода уваженiе, то и понятно почему предки наши приписали происхожденiе, понынѣ находимыхъ орудiй каменнаго вѣка молнiи и назвали ихъ перуновыми стрѣлками.
Съ распространенiемъ христiанства древнiй человѣкъ не могъ вдругъ отрѣшится отъ своихъ языческихъ вѣрованiй и мiровозрѣнiй и перенесъ ихъ на почву новаго вѣроученiя, замѣнилъ Перуна — Илiей-Громоноснымъ громовержцемъ, приписавъ ему, съ дѣтскимъ простодушiемъ и унаслѣдованною отъ предковъ крѣпкою вѣрою, производство грома и молнiи. Опору такого вѣрованiя, несмотря на его языческую подкладку, простолюдинъ видитъ и въ словахъ церковной пѣсни: „тѣмъ же молимъ Тя того молитвами щедре посли дожди водные земли съ небесе“[1].
До нынѣ въ разныхъ мѣстахъ Россiи существуетъ вѣрованiе, что громъ — это гулъ и трескъ огненной колесницы въ которой св. Илiя разъѣзжаетъ по небу, низвергаетъ на землею стрѣлы и молнiю для пораженiя ими дьявола, старающагося укрыться подъ разными видами. Громовая стрѣла поразившая дьявола, глубоко уходитъ въ землю и остается тамь три года, послѣ чего ее находятъ: это и есть каменныя орудiя первобытнаго человека.
Мы сейчасъ познакомимъ читателя съ разновременно собранными какъ нами, такъ г. Кусцинскимъ и другими лицами, въ предѣлахъ Витебской губернiи остатками каменнаго вѣка, приложивъ для наглядности точныя изображенiя по фотографiямъ: но прежде мы замѣтимъ, что въ подлинности, т. е. въ дѣйствительной древности описываемыхъ нами орудiй каменнаго вѣка нѣтъ ни малѣйшшаго сомнѣнiя; всѣ они найдены или въ присутствiи владѣльцевъ ихъ, или добыты не путемъ покупки отъ лицъ, понимающихъ цѣнность подобныхъ находокъ, а отъ нашедшихъ ихъ крестьянъ въ семьяхъ которыхъ иныя орудiя оставались много десятковъ лѣтъ, переходя отъ отца къ сыну, отъ дѣда къ внуку, сначала какъ талисманъ, врачующiй недуги и предохраняющiй домъ отъ удара молнiи, а потомъ прямо какъ память объ отцѣ или дѣдѣ.
На сколько крестьяне наши мало цѣнятъ, а тѣмъ болѣе понимаютъ значение орудiй каменнаго вѣка, между прочимъ доказывается легкостью прiобрѣтенiя у нихъ таковыхъ и тѣмъ, что крестьяне часто привязываютъ ихъ къ рыболовнымъ сѣтямъ для удобнѣйшаго погруженiя послѣднихъ въ воду.[2] Одинъ живущiй въ моемъ сосѣдствѣ крестьянинъ Илья Мудрый найдя, лѣтъ тридцать
- ↑ Канонъ послѣдованiя во время бездождiя. Пѣснь 8.
- ↑ Объ этомъ обстоятельствѣ свидѣтельствуетъ графъ А. Плятеръ.
Перун почитался богом грома и молнии, т. е. таких небесных (воздушных) явлений, кои своей неожиданностью, величием и красотой, наиболее поражали младенческий ум первобытного человека, неумевшего себе представить удар молнии, без чего либо вещественного, осязаемого, зримого, например без стрелы; а камень своей твердостью и неподатливостию безоруженной силе человека естественно внушал к себе некоторого рода уважение, то и понятно почему предки наши приписали происхождение, поныне находимых орудий каменного века молнии и назвали их перуновыми стрелками.
С распространением христианства древний человек не мог вдруг отрешится от своих языческих верований и мировозрений и перенес их на почву нового вероучения, заменил Перуна — Илией-Громоносным громовержцем, приписав ему, с детским простодушием и унаследованною от предков крепкою верою, производство грома и молнии. Опору такого верования, несмотря на его языческую подкладку, простолюдин видит и в словах церковной песни: „тем же молим Тя того молитвами щедре посли дожди водные земли с небесе“[1].
До ныне в разных местах России существует верование, что гром — это гул и треск огненной колесницы в которой св. Илия разъезжает по небу, низвергает на землею стрелы и молнию для поражения ими дьявола, старающегося укрыться под разными видами. Громовая стрела поразившая дьявола, глубоко уходит в землю и остается тамь три года, после чего ее находят: это и есть каменные орудия первобытного человека.
Мы сейчас познакомим читателя с разновременно собранными как нами, так г. Кусцинским и другими лицами, в пределах Витебской губернии остатками каменного века, приложив для наглядности точные изображения по фотографиям: но прежде мы заметим, что в подлинности, т. е. в действительной древности описываемых нами орудий каменного века нет ни малейшшего сомнения; все они найдены или в присутствии владельцев их, или добыты не путем покупки от лиц, понимающих ценность подобных находок, а от нашедших их крестьян в семьях которых иные орудия оставались много десятков лет, переходя от отца к сыну, от деда к внуку, сначала как талисман, врачующий недуги и предохраняющий дом от удара молнии, а потом прямо как память об отце или деде.
На сколько крестьяне наши мало ценят, а тем более понимают значение орудий каменного века, между прочим доказывается легкостью приобретения у них таковых и тем, что крестьяне часто привязывают их к рыболовным сетям для удобнейшего погружения последних в воду.[2] Один живущий в моем соседстве крестьянин Илья Мудрый найдя, лет тридцать
