рода человѣческаго въ средней Азiи къ полюсамъ. Постепенность разселенiя рода человѣческаго выражалась десятками и сотнями вѣковъ, но и при этомъ однѣ местности заселялись гуще и раньше, другiя рѣже и позже, что, конечно, зависило отъ многихъ причинъ, а главное отъ удобствъ, такiя представляла мѣстность въ климатическомъ и почвенномъ отношенiи. Конечно, какъ первобытный, такъ и культурный человѣкъ должны были оставить на землѣ, или въ нѣдрахъ ея, слѣды своего существованiя, признаки своего развитiя, своего культа, въ той послѣдовательности, въ какой одинъ народъ или одно племя замѣняло другое. По этому верхнiя наслоенiя земли представляютъ намъ, какъ бы листы лѣтописи человѣчества, писанныя десятки и сотни вѣковъ не единичными бытописателями, а цѣлыми поколѣнiями народовъ и при томъ всевозможными орудiями, начиная отъ осколка камня до рѣзца и меча. То, что не попало въ лѣтописи, что ускользнуло изъ памяти народа, что мгновенно исчезло подъ влiянiемъ всесокрушающихъ силъ природы: землетрясенiй и потоповъ, все это осталось въ нѣдрахъ земли, на днѣ рѣкъ, озеръ и морей, въ тундрахъ болотъ, вѣчныхъ снѣгахъ и льдахъ сѣвера, все это составляетъ слово въ наукѣ развитiя человечества. Въ иной мѣстности слова эти встречаются чаще, въ другой рѣже; здѣсь онѣ говорятъ намъ о первобытномъ человѣкѣ, ведущемъ жизнь подобно окружающимъ его звѣрямъ; тамъ онѣ представляютъ намъ людей, научившихся пользоваться простѣйшими дарами природы, создавъ себѣ кой-какiя орудiя сперва изъ кости, дерева и камня, а потомъ изъ металла. На послѣднихъ же страницахъ земной лѣтописи, мы видимъ человѣка — властителя природы, подчинившаго себѣ ея силы и дерзающаго проникнуть за предѣлы земнаго шара, въ слои небесные. Итакъ, въ какую бы отдаленную эпоху не существовалъ первобытный человѣкъ, онъ неизбѣжно долженъ былъ оставить слѣды своего бытiя въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ жилъ, на той почвѣ, которую попиралъ ногами. Будучи обдѣленъ природой естественными орудiями для самозащиты и добыванiя пищи, имѣя нѣжное голое тѣло, требующее и въ стужу и въ зной искусственнаго прикрытiя, первобытный человѣкъ, прежде чѣмъ научился добывать изъ земли металлы и обращать ихъ въ орудiя, прежде чѣмъ познакомился съ прядильными растенiями, долженъ былъ пользоваться мясомъ и костями дикихъ животныхъ, мясомъ птицъ и рыбъ, долженъ былъ искать убѣжиша въ дуплахъ деревъ и естественныхъ пищерахъ, долженъ былъ жить не въ одиночку, а семьями, но и для такой простой, почти звѣрской жизни, требовались какiе либо орудiя, хотя бы то сучекъ крѣпкаго дерева, кость животнаго или рыбы, раковина, рогъ оленя, зубъ мамонта, а прежде всего отломокъ крѣпкаго камня, которымъ можно было бы дробить кости животныхъ для добыванiя изъ нихъ мозга, рѣзать мясо и т. п. Вотъ эти то послѣдняго рода каменныя орудiя, какъ лучшiе и въ большомъ числѣ сохранiвшiеся, послужатъ намъ указанiями мѣста
рода человеческого в средней Азии к полюсам. Постепенность расселения рода человеческого выражалась десятками и сотнями веков, но и при этом одни местности заселялись гуще и раньше, другие реже и позже, что, конечно, зависило от многих причин, а главное от удобств, такие представляла местность в климатическом и почвенном отношении. Конечно, как первобытный, так и культурный человек должны были оставить на земле, или в недрах её, следы своего существования, признаки своего развития, своего культа, в той последовательности, в какой один народ или одно племя заменяло другое. По этому верхние наслоения земли представляют нам, как бы листы летописи человечества, писанные десятки и сотни веков не единичными бытописателями, а целыми поколениями народов и при том всевозможными орудиями, начиная от осколка камня до резца и меча. То, что не попало в летописи, что ускользнуло из памяти народа, что мгновенно исчезло под влиянием всесокрушающих сил природы: землетрясений и потопов, всё это осталось в недрах земли, на дне рек, озер и морей, в тундрах болот, вечных снегах и льдах севера, всё это составляет слово в науке развития человечества. В иной местности слова эти встречаются чаще, в другой реже; здесь они говорят нам о первобытном человеке, ведущем жизнь подобно окружающим его зверям; там они представляют нам людей, научившихся пользоваться простейшими дарами природы, создав себе кой-какие орудия сперва из кости, дерева и камня, а потом из металла. На последних же страницах земной летописи, мы видим человека — властителя природы, подчинившего себе её силы и дерзающего проникнуть за пределы земного шара, в слои небесные. Итак, в какую бы отдаленную эпоху не существовал первобытный человек, он неизбежно должен был оставить следы своего бытия в тех местах, где жил, на той почве, которую попирал ногами. Будучи обделен природой естественными орудиями для самозащиты и добывания пищи, имея нежное голое тело, требующее и в стужу и в зной искусственного прикрытия, первобытный человек, прежде чем научился добывать из земли металлы и обращать их в орудия, прежде чем познакомился с прядильными растениями, должен был пользоваться мясом и костями диких животных, мясом птиц и рыб, должен был искать убежиша в дуплах дерев и естественных пищерах, должен был жить не в одиночку, а семьями, но и для такой простой, почти зверской жизни, требовались какие либо орудия, хотя бы то сучек крепкого дерева, кость животного или рыбы, раковина, рог оленя, зуб мамонта, а прежде всего отломок крепкого камня, которым можно было бы дробить кости животных для добывания из них мозга, резать мясо и т. п. Вот эти то последнего рода каменные орудия, как лучшие и в большом числе сохранившиеся, послужат нам указаниями места
