Мечты игривыя тобою были пѣты,
Въ печаль влюбились мы. Новѣйшіе поэты
Всего усерднѣе поютъ свою тоску:
На свѣте тошно жить, такъ бростеся въ рѣку!
Иной бы молвилъ имъ. Увы, не в этом дело!
Ни жить имъ, ни писать еще не надоѣло.
И правду безъ затѣй сказать тебѣ пора:
Пристала къ музамъ ихъ Нѣмецкихъ музх хандра.
Жуковскій виноватъ: онъ первый между нами
Вошелъ въ содружество съ Германскими пѣвцами
И сталъ передавать, забывши Божій страхъ,
Жизнехуленья ихъ въ плѣнительныхъ стихахъ.
Прости ему Господь! Но что же! Всѣ мараки
Ударились потомъ въ задумчивыя враки;
У всѣхъ уныніемъ одѣлося чело,
Душа увянула и сердце отцвѣло.
Какъ терпитъ публика безумие такое:
Ты спросишь. Публикѣ наскучило простое,
Мудреное теперь любезно для нее:
У вѣка дряхлаго испортилось чутье.
Ты въ лучшемъ вѣкѣ жилъ: не столько просвѣщенной,
Являлъ онъ бодрый умъ и вкусъ неразвращенной,
Страница:Северные цветы на 1827 год.djvu/344
Эта страница была вычитана
( 336 )
![](http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/f/f8/%D0%A1%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D1%86%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%8B_%D0%BD%D0%B0_1827_%D0%B3%D0%BE%D0%B4.djvu/page344-1024px-%D0%A1%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D1%86%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%8B_%D0%BD%D0%B0_1827_%D0%B3%D0%BE%D0%B4.djvu.jpg)