Какой-то отрокъ гордый, смѣлый,
И строгимъ голосомъ сказалъ:
«Трепещетъ все передъ тобою.
«Твой жребій славенъ и высокъ:
«Ты царь! Призналъ тебя Востокъ
«Своимъ вождемъ и судіею!
«Заслышавъ зовъ единый твой,
«Какъ ярый вихрь, въ кровавый бой
«Полки послушные стремятся,
«И жены юныя толпой
«Вкругъ ложа твоего тѣснятся.
«Въ гордынѣ сердца своего,
«Ты мнишь, что ты всему владыка,
«И что въ землѣ твоей великой
«Сильнѣе, выше ты всего.
«Но знай, не все передъ тобою
«Склонилось съ трепетомъ нѣмымъ,
«Не все съ покорностью слѣпою
«Внимаетъ прихотямъ твоимъ.
«Скажи же мнѣ, о царь надменный
«Что крѣпче, выше всѣхъ царей,
«Что, послѣ Бога, во вселенной
«Все движетъ властью потаенной, —
«Что на землѣ всего сильнѣй»?
И трижды отрокъ дерзновенный
Меня сурово вопрошалъ,
Но я безмолвный и смущенный,
Какой-то отрок гордый, смелый,
И строгим голосом сказал:
«Трепещет все перед тобою.
Твой жребий славен и высок:
Ты царь! Признал тебя Восток
Своим вождем и судиею!
Заслышав зов единый твой,
Как ярый вихрь, в кровавый бой
Полки послушные стремятся,
И жены юные толпой
Вкруг ложа твоего теснятся.
В гордыне сердца своего,
Ты мнишь, что ты всему владыка,
И что в земле твоей великой
Сильнее, выше ты всего.
Но знай, не все перед тобою
Склонилось с трепетом немым,
Не все с покорностью слепою
Внимает прихотям твоим.
Скажи же мне, о царь надменный
Что крепче, выше всех царей,
Что, после Бога, во вселенной
Все движет властью потаенной, —
Что на земле всего сильней?».
И трижды отрок дерзновенный
Меня сурово вопрошал,
Но я безмолвный и смущенный,
