Межъ тѣмъ царедворцы роптали,
И шумно надменной и дерзкой толпой
Епископа всѣ обступили,
И ссылкой, и казнью, и вѣчной тюрьмой,
И пыткой грозя, говорили:
«Что сдѣлалъ ты, дерзкій безумецъ? Какъ могъ
Царю нанести оскорбленье,
Откуда пришелъ ты нежданный пророкъ,
Кто властью тебя непонятной облекъ
Царямъ изрекать отлученье?
Ты пастырь, служитель простой алтаря,
Онъ вождь нашъ, всѣмъ міромъ избранный,
Тебѣ ли вступаться въ дѣянья царя.
Совѣтникъ, учитель незванный?
Скажи, какъ дерзнулъ ты въ безумствѣ своемъ,
Права преступивъ гражданина,
Предъ войскомъ, народомъ и цѣлымъ дворомъ
Судить и карать властелина?
Что станется съ войскомъ, что скажетъ народъ.
Въ комъ будетъ къ властямъ уваженье,
Когда самъ святитель примѣръ подаетъ
Къ лицу вѣнценосца презрѣнья?
Опомнись, безумный, бѣги ты къ царю,
Моли всенародно прощенья,
Меж тем царедворцы роптали,
И шумно надменной и дерзкой толпой
Епископа все обступили,
И ссылкой, и казнью, и вечной тюрьмой,
И пыткой грозя, говорили:
«Что сделал ты, дерзкий безумец? Как мог
Царю нанести оскорбленье,
Откуда пришел ты нежданный пророк,
Кто властью тебя непонятной облек
Царям изрекать отлученье?
Ты пастырь, служитель простой алтаря,
Он вождь наш, всем миром избранный,
Тебе ли вступаться в деянья царя.
Советник, учитель незваный?
Скажи, как дерзнул ты в безумстве своем,
Права преступив гражданина,
Пред войском, народом и целым двором
Судить и карать властелина?
Что станется с войском, что скажет народ.
В ком будет к властям уваженье,
Когда сам святитель пример подает
К лицу венценосца презренья?
Опомнись, безумный, беги ты к царю,
Моли всенародно прощенья,
Зови неотступно его к алтарю
И даруй грехов отпущенье».
— К царю не пойду я, — епископ вещал, —
В чем стану молить я прощенья?
