же и литовцы получили свое полное жалованіе изъ польской и литовской казны.
Король Стефанъ въ 1582 году, 12 марта, прибылъ къ Ригѣ вмѣстѣ съ польскими и литовскими сенаторами, чтобы привести въ порядокъ городъ и всю вообще страну послѣ того какъ московитъ уступилъ свои завоеванія въ Ливоніи.
Король началъ съ Риги, гдѣ возникли недоразумѣнія изъ-за духовныхъ имуществъ. Онъ потребовалъ, чтобы въ Ригѣ, кромѣ небольшой церкви св. Магдалины и принадлежащаго къ ней женскаго монастыря, гдѣ онъ нашелъ еще папскую религію у двухъ старыхъ монахинь и у ихъ аббатиссы[1], была особая церковь для него и для всѣхъ папистовъ, съ условіемъ, что въ этой церкви будутъ только одинъ настоятель или плебанъ и 2 капеллана. Это очень не нравилось рижанамъ, потому что до этого времени у нихъ въ городѣ были церкви только лютеранскія: они усиленно цросили короля отмѣнить его требованіе, но это не помогло, и они должны были наконецъ очистить королю церковь св. Іакова, 7 апрѣля 1582 года[2]. Король послѣ этого обезпечилъ своею печатью и грамотою собору (король думалъ и воображалъ себѣ, что онъ именно имѣетъ такое право) и всѣмъ другимъ госпиталямъ, церквамъ, монастырямъ владѣніе городскими церковными имуществами, исключивъ изъ вѣдомства города семь домовъ для священника, и причта церкви св. Якова и восьмой напротивъ монастыря, съ условіемъ, что тѣ деньги, которыя городъ плотитъ священникамъ за названные соборные дома, т. е. въ годъ по 100 польскихъ злотыхъ (гульденовъ) онъ, король, будетъ самъ выплачивать, именно на
- ↑ То были монахини бенедиктинскаго ордена: Анна Топель, Анна Ноткенъ и Отилія Кейзерлингъ. Гилъзенъ въ книгѣ своей „Inflantyw dawnych swych y wielorakich az do wieku naszego dziejach“, стр. 207, пишетъ, что изъ этихъ монахинь самая старшая Анна Ноткенъ отъ старости лишилась зрѣнія. Когда король Стефанъ навѣстилъ монастырь (послѣ торжественнаго освященія церкви св. Іакова), то престарѣлая Ноткенъ спросила: гдѣ король? Король подалъ ей руку и она, крѣпко сжавъ королевскую руку, сказала: «Безконечно благодаримъ Провидѣніе, что оно намъ какъ бы съ неба даровало государя богобоязненнаго католика, справедливаго, чрезъ котораго намъ возвращены будутъ и вѣра и наши священники! Многіе годы мы этого желали и даже до преклонной старости выжидали! Мы умремъ теперь спокойно, дождавшись желанной минуты, когда привѣтствуемъ тебя, короля и господина, католика, защитника и возстановителя едино-спасительной вѣры нашей. Поручаемъ тебѣ насъ самихъ, нашу церковь и монастырь, имущества и привиллегіи наши тебѣ вручаемъ“. Король (это онъ лично говорилъ Поссевину) былъ сердечно тронутъ привѣтствіемъ старушки, милостиво завѣрилъ ее въ королевской своей защитѣ, и поручилъ себя ихъ молитвамъ.
- ↑ Рижане, какъ пишетъ Гильзенъ, волочили дѣло и наконецъ отправили къ королю магистратскаго синдика съ ратсгерами просить о продолженіп срока на обсужденіе вопроса объ уступкѣ церкви для католиковъ въ Ригѣ. Король, разсердившпсь на волокиту, отпустилъ ихъ, сказавъ: Ite et dicite istis bestiis me hoc die non comesturum, donec templum, qvod volo, ingrediar. На этотъ громъ сейчасъ ключи принесли. Разгнѣванный король хотѣлъ отобрать двѣ церкви: соборъ св. Маріи и фору св. Петра, но, умилостивившись, удовольствовался церковію св. Іакова (нынѣ дворянская лютеранская). Епископъ жмудскій Мельхіоръ Гедройцъ торжественно освятилъ эту церковь. Послѣ „Te Deum laudamus“, была отслужена съ большимъ торжествомъ католическая обѣдня, и король послѣ обѣдни навѣстилъ женскій монастырь бенедиктинокъ, о которомъ была рѣчь выше. Прим. пер.
