полководцевъ: Цезаря и Фридриха, на прочихъ онъ не обращать никакого вниманія и все, что не произошло послѣ смерти Фридриха, считалъ упадкомъ военнаго искуства. За тѣмъ онъ не только не трудился изучать новѣйшіе походы, но порицалъ ихъ всѣ огуломъ. При подобныхъ взглядахъ вышло то, что онъ и понятія не имѣлъ о Наполеонѣ и его способѣ веденія войнъ, и его колосальные планы и предпріятія мѣрилъ маленькимъ масштабикомъ семилѣтней войны. Онъ думалъ исполинскія силы Наполеона задержать маленькими средствицами семилѣтней войны, маленькими диверсіями въ пару тысячь человѣкъ, съ фланговыми позиціями, съ демонстраціями, и наконецъ, какъ вѣнцомъ всего, съ укрѣпленнымъ лагеремъ à la Бунцельвицъ. Именно такимъ образомъ и былъ составленъ его планъ войны 1812 года.
Замѣчательно и только духомъ времени объяснимо то обстоятельство, что этотъ человѣкъ съ узкими взглядами все-таки пользовался большою репутаціею. Быть можетъ, онъ былъ обязанъ тому слѣдующимъ обстоятельствомъ: во первыхъ, живя въ Пруссіи онъ выставлялъ прусскаго героя какъ non plus ultra военнаго совершенства, чѣмъ пріобрѣлъ себѣ вниманіе всѣхъ прусскихъ военныхъ людей; потомъ онъ саркастически осуждалъ все, что ни дѣлалось. Это придало ему видъ умственнаго превосходства, глубины и военной мудрости. Онъ всегда утверждалъ, что-де коли дѣла не поведутся лучше, то путнаго изъ того ничего не выйдетъ, но какъ ихъ повести лучше, это онъ благоразумно оставлялъ про себя. Кромѣ того онъ окружалъ себя нѣкоторою тайною, удалялся отъ свѣта, открывался только довѣреннымъ юношамъ, молодымъ офицерамъ, бывшимъ не въ состояніи оцѣнить его надлежащимъ образомъ. Онъ читалъ имъ лекціи о военномъ искуствѣ, которыя собственно были лекціями о семилѣтней войны: такъ возникла слава о немъ, какъ о глубоко посвященномъ мастерѣ во всю сущность войны. Съ такою славою прибылъ онъ въ Россію съ порученіемъ отъ своего государя, короля прусскаго, а вслѣдствіе такой его славы императоръ Александръ предложилъ ему вступить въ русскую военную службу. Фуль, не исполнивъ своего порученія, перешелъ въ нашу службу. Блестящая репутація Фуля была такова, что императоръ пожелалъ прослушать у него лекціи военнаго искуства и потомъ, когда разрывъ съ Наполеономъ дѣлался все болѣе и болѣе неизбѣжнымъ, поручилъ ему составить планъ обороны. Фуль составилъ такой планъ, и сообразно его-то оборонительнаго плана и были приняты нами первыя мѣропріятія въ войнѣ 1812 года. По общему мнѣнію, которое раздѣляли и опытнѣйшіе военные люди Россіи, намъ слѣдовало отступить предъ бурнымъ натискомъ французовъ, затянуть войну и только тогда серьезно и энергически напасть на непріятеля, когда онъ, завлеченный во внутрь страны, явится истощеннымъ и обезсиленнымъ недостаткомъ
