старинной склонности къ боевой жизни. Третьимъ лицомъ присоединился къ намъ графъ Виттъ, проведшій со своимъ семействомъ лѣто въ Баденѣ.
Раннимъ утромъ, 5 іюля, мы отправились въ Эберсдорфъ, главную квартиру Наполеона, чтобы возможно ближе присутствовать при переправѣ черезъ Дунай и при замѣчательнѣйшей изъ битвъ новѣйшаго времени — именно: при Маркфельдскомъ сраженіи. Еще за нѣсколько дней передъ тѣмъ походныя палатки Наполеона были разбиты на островѣ Лобау и онъ отправился туда; но мы нашли еще довольно много суеты въ Эберсдорфѣ, а у князя Гагарина нашлось достаточно протекціи, чтобы намъ получить отличный завтракъ изъ императорскихъ запасовъ и превосходныхъ французскихъ винъ, ввезенныхъ по случаю войны. Подкрѣпивъ себя такимъ образомъ, поѣхали мы верхами на Лобау, а оттуда на лѣвый берегъ Дуная. Какихъ только войскъ мы не встрѣтили здѣсь! Кромѣ французовъ, брюнетовъ, блондиновъ и сѣдыхъ, португальцы, саксонцы, виртемберцы, баварцы, корпусъ изъ Далмаціи, армія вицекороля итальянскаго. Все это собралось изъ различныхъ странъ, дальнихъ и близкихъ, наскоро и медленнымъ образомъ, все это войско явилось къ назначенному часу и стояло въ готовности, хорошо снаряженное и храброе. Этому громадному произведенію военнаго искуства можетъ удивляться тотъ, кто въ состояніи понять какому тренію подвергается механизмъ такой сложной машины, какъ армія.
Еще въ ночь (на 5 іюля) началась переправа и все еще продолжалась. Ночь была такая бурная и дождливая, кокой самые старые воины не запомнятъ. Не смотря на то заведенная и пущенная въ ходъ машина дѣйствовала: болѣе 80 пушечныхъ жерлъ ревѣли и грохотали по направленію къ Эслингу, и подъ воемъ бури, подъ плескомъ дождя, на рукавъ Дуная между Энцерсдорфомъ и Мюльлейтеномъ наводились мосты. По нимъ рано утромъ изъ ящика Пандоры, находившемся на островѣ Лобау, потянулись войска на лѣвый берегъ Дуная. Прежде всего выхлынуло сорокъ тысячъ человѣкъ, вслѣдъ за ними безостановочно слѣдовали густыя массы. Съ самаго разсвѣта завязался бой на различныхъ пунктахъ: въ 7 часовъ обойдены укрѣпленія при Лобау, въ 8 отнятъ Энцерсдорфъ, хотя храбро защищаемый. Нордманъ и Кленау, командовавшіе австрійскими передовыми войсками, должны были отступить къ своимъ главнымъ силамъ, что произошло при продолжавшейся битвѣ. Мы въ толпѣ счастливо переправились, и я глазами искалъ того, кто былъ душою всего. Вотъ онъ шелъ серьезный, молчаливый, но радостный. Результаты, которые онъ видѣлъ вокругъ себя, должны были удовлетворить его: переправа совершена благополучно; въ ужаснѣйшей толкотнѣ величайшій порядокъ; безчисленныя массы зависятъ отъ его воли и онъ водитъ ихъ какъ на ниткѣ. Изумительно было видѣть эти спокойныя черты
