Депутатъ города Риги бургомистръ Тиммъ, человѣкъ превосходно и многосторонне образованный. Онъ былъ не только ученымъ романистомъ, но и философомъ, знатокомъ беллетристики, изящныхъ искуствъ и новѣйшихъ языковъ. Его характеръ былъ пріятный, а обхожденіе обнаруживало благовоспитанность. Его образъ мыслей былъ часто загадоченъ и такимъ остался. Иногда онъ говорилъ о русскомъ правѣ и выражалъ желаніе повсемѣстнаго его примѣненія, иногда безусловно опровергалъ такое желаніе и становился на сторону лишь римскаго права, иногда упорно отстаивалъ свое рижское городское право — строгой послѣдовательности у него не было. Онъ писалъ длинные трактаты объ отдѣльныхъ частяхъ права, теоремы и разсужденія, которыя никакъ не ладили между собою; иногда онъ читалъ ихъ, иногда не читалъ, довольствуясь приложеніемъ ихъ къ дѣлу. О совмѣстной работѣ съ дворянскими депутатами нечего было и думать: онъ неохотно работалъ съ ними, занимался по большей части дома; у него были и знакомства, и нѣкоторыя связи, но вообще онъ былъ не очень-то полезнымъ членомъ нашей ревизіонной коммисіи.
Депутатъ отъ Ревеля ратсгеръ Гонзіоръ, и тѣломъ и духомъ болѣзненный человѣкъ. Хотя его юридическія и историческія свѣдѣнія, равно и горячая любовь къ городскому округу Ревеля, соотвѣтетвовали его призванію въ коммисіи, тѣмъ не менѣе онъ не могъ ни съ кѣмъ не придти къ соглашенію, ни ужиться. Онъ все еще жилъ въ XVI столѣтіи: Ревель, городъ, за исключеніемъ Вышгорода (Dom), котораго онъ никакъ не хотѣлъ признавать городскою частью, былъ для него вольнымъ городомъ; случайно лишь находившимся подъ покровительствомъ россійскаго императора; онъ ненавидѣлъ дворянство подобно своимъ предкамъ за три столѣтія назадъ; видѣлъ во всемъ посягательства на права города Ревеля и просто заболѣвалъ отъ каждаго противорѣчія, отъ каждаго сужденія. Изъ его мнѣній многое приходилось отбрасывать, отсюда происходило то, что онъ мало имѣлъ здоровыхъ дней, во время пребыванія въ Петербургѣ онъ по цѣлымъ мѣсяцамъ не оставлялъ своей комнаты, и мѣсяцевъ за восемь до прекращенія засѣданій коммисіи уѣхалъ въ Ревель, чтобы тамъ, какъ онъ говорилъ, умереть, во что, однако же, не произошло и по сегодняшній день (писано въ 1841 году).
Депутатъ отъ курляндскихъ городовъ, митавскій городской секретарь Борхерсъ, вполнѣ честный человѣкъ, посильно исполнявшій свое дѣло.
Наконецъ прикомандированный со стороны министерства юстиціи дряхлый оберъ-прокуроръ, дѣйств. ст. сов. Владиславлевъ. Старикъ этотъ, прежде своего одряхленія, былъ въ Ригѣ переводчикомъ въ какомъ-то присутственномъ мѣстѣ и присланъ въ нашу коммисію потому, что будто бы понимаетъ по нѣмецки. Онъ, однакоже, коверкалъ лишь нѣсколько словъ, ничего не понималъ въ обсужденіяхъ,
