дился опытомъ, что они значили ничего больше какъ то, что онъ слышалъ, о чемъ была рѣчь.
Его считали противникомъ нашихъ учрежденій и побаивались, что они были ввѣрены его разсмотрѣнію. Я не раздѣляю такого мнѣнія. Онъ съ невозмутимымъ спокойствіемъ говорилъ лишь о сохранении того, что дѣйствительно составляетъ наше право, и никогда въ моемъ присутствіи онъ ни слова не проронилъ такого, изъ которого бы можно было заключить что либо о его видахъ. Ко времени его смерти дѣла, конечно, находились довольно въ хаотическомъ положеніи, и еще не наступило момента, когда отъ него настоятельно потребовалось бы рѣшенія.
По пріѣздѣ моемъ въ Петербургъ, я уже засталъ тамъ своихъ будущихъ товарищей. То были:
Депутатъ отъ лафляндскаго дворянства, вицепредсѣдатель лифляндскаго гофгерихта Левизъ, тотъ самый, который, будучи молодымъ человѣкомъ, твердостью своего характера скоро обратилъ на себя вдиманіе своихъ собратій и прежде выслуги былъ избранъ вице-предсѣдателемъ. Онъ былъ столь усерденъ, точенъ и способенъ, что лифляндцы могли бы поздравить себя съ особеннымъ счастіемъ, когда пришлось передать ихъ дѣла въ его руки. Впослѣдствіи я съ прискорбіемъ узналъ, что онъ де нашелъ заслуженной признательности. Я имѣлъ съ нимъ весьма частыя сношенія и былъ такъ близокъ съ нимъ, что, конечно, могъ изучить его и дать о немъ приговоръ.
Депутатъ отъ курляндскаго дворянства былъ ландмаршалъ баронъ Клопманъ, свѣтлая голова, исполненная юридическихъ знаній. Сперанскій зналъ его съ хорошей стороны еще прежде и потому далъ понять генералъ-губернатору, что его именно, по преимуществу, онъ желалъ бы видѣть въ составѣ ревизіонной коммисіи. Генералъ-губернаторъ вмѣсто того, чтобы не назначать никого другаго, на что онъ былъ даже и уполномоченъ, предложилъ, однако, курлянцамъ избрать кандидатовъ, давъ также понять съ своей стороны, что Клопманъ могъ бы находиться между ними. Курляндцы обидѣлись такимъ указаніемъ, не представили ни одного кандидата, и Клопманъ былъ назначенъ въ ревизіонную коммисію безъ согласія своего дворянства, а это обстоятельство во все продолженіе ревизіи ставило Клопмана въ непріятное положеніе.
Депутатъ эзельскаго дворянства статскій совѣтникъ Поль, въ то время начальникъ отдѣленія департамента духовныхъ дѣлъ иностранныхъ исповѣданій, вдослѣдствіи произведенный въ дѣств. ст. сов. и назначенный директоромъ канцеляріи министра внутреннихъ дѣлъ, прекрасный и благочестивый человѣкъ, съ которымъ я давно уже былъ друженъ. Не получивъ ученаго юридического образованія, онъ хорошо зналъ русское управленіе и русское право, а эти знанія были для насъ тѣмъ полезнѣе, что у насъ ихъ вовсе не было.
