сона, вторую редакцію свода мѣстныхъ законовъ, подъ руководствомъ начальника 2-го отдѣленія тайнаго совѣтника Балугьянскаго. Вторая редакція, совершенная Балугьянскимъ, при содѣйствіи чиновниковъ названнаго отдѣленія: Кангера, Цеймерна, Келера и барона Радена, была окончательно готова къ 1836 г. Тогда государь императоръ высочайше повелеть соизволилъ учредить въ Петербургѣ общій для всѣхъ трехъ губерній „ревизіонный комитетъ“, — членовъ для котораго отѣ дворянства и городовъ назначить прибалтійскому генералъ-губернатору барону Палену.
Послушаемъ теперь дальнѣйшій разсказъ г. Гринвальда.
Въ февралѣ 1836 г. я сдожилъ съ себя должность предводителя дворянства, моимъ преемникомъ былъ Рудольфъ Паткуль. Съ ландратомъ Самсономъ мы также мало находились въ прямыхъ сношеніяхъ, какъ и со всѣми другими въ Петербургѣ; законодательная движенія въ теченіе этого времени пріостановились, какъ вдругъ въ апрѣлѣ этого года предводитель дворянства получилъ отъ генералъ-губернатора Палена сообщеніе о томъ, что въ Петербургѣ, по высочайшему повелѣнію, учреждается коммисія для пересмотра свода мѣстныхъ узаконеній и что ему, генералъ-губернатору, поручено назначить отъ четырехъ прибалтійскихъ дворянскихъ обществъ, отъ городовъ Риги и Ревеля, по одному члену изъ каждой корпораціи, а также назначить одного члена отъ курляндскихъ городовъ и что назначенные члены должны будутъ совмѣстно съ редакторомъ свода (т. е. Самсономъ), заняться таковымъ пересмотромъ во 2-мъ отдѣленіи собственной его величества канцеляріи. Вслѣдствіе этого онъ, генералъ-губернаторъ , предлагаетъ предводителю дворянства сдѣлать выборъ двухъ кандидатовъ изъ дворянскаго комитета, изъ коихъ онъ, генералъ губернатора, назначитъ одного для присутствія въ ревизіонной коммисіи. Въ началѣ мая происходило собраніе ревельскаго дворянскаго комитета и выборъ палъ на ландрата Вильгельма Самсона ф. Гиммельстіерна (Валлинскаго) и на меня. Отъ 21 мая генералъ-губернаторъ далъ мнѣ знать, что въ составъ ревизіонной коммисіи онъ назначилъ меня и что я долженъ прибыть въ Петербургъ къ 1 іюня, каковой срокъ послѣ былъ продленъ до 1 іюля. Мое первое чувство было отказаться. Освободившись нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ отъ тяжелой 6-ти лѣтней службы по должности, я составилъ было себѣ совершенно иной планъ жизни. Но главнымъ мотивомъ было сознаніе своей неспособности. Я сознавалъ всю важность предстоящей работы, ибо послѣдствія ея должны распространиться и на послѣдующія поколенія. Я сознавалъ, что я собственно никакъ не юристъ, хотя въ молодости и слушалъ юридическія лекціи въ Дерптѣ и въ иностранныхъ университетахъ и три года былъ засѣдателемъ въ мангерихтѣ. Съ того времени я едва-ли перелистывалъ хоть одну юридическую книгу, отвлеченный отъ этого совершенно другими должностями.
