смотрѣть за тѣмъ, чтобы не допускать жестокихъ наказаній. Это связывало совершенно руки исполнительному правосудію. Когда, бывало полиція накажетъ кого за грубость лишь несколькими палочными ударами, то наказанный сейчасъ бѣжалъ къ губернатору жаловаться на жестокость и черезъ это достигалъ по крайней мѣрѣ того, что судья долженъ былъ оправдываться. Чтобы не подвергаться такимъ непріятностямъ, преступниковъ наказывали далеко ниже ихъ вины, или даже и совсѣмъ не наказывали. Особенно полиція боялась русскихъ. Легко усмотрѣть, какія послѣдствія могло произвести это въ грубомъ человѣкѣ. На непослушаніе, нерадѣніе и своевольное бѣгство слугъ смотрѣли такъ кротко, что безопасность имущества и домашній миръ съ этого времени были сильно поколеблены. Подобное состраданіе, граничащее со слабостью, должно было привести къ тому, что почтеніе къ начальству чрезвычайно уменьшилось. Простолюдинъ съ этого времени сталъ смѣяться надъ угрозами судьи и разсуждать безстрашно и громко. Распущенность и безнравственность слугъ превзошли всѣ границы. Купеческіе и ремесленные ученики сдѣлались такъ дерзки и надуты, что нѣкоторые изъ нихъ не слушаются прикащиковъ и самаго патрона, и не уступаютъ имъ въ красотѣ платья и въ принятіи участія въ различнаго рода увеселеніяхъ. Возникли клубы, кофейни, кабаки для людей всякаго рода — усердно посѣщаемые. Полиція не осмѣливается положить предѣлъ этому злу или по крайней мѣрѣ ограничить число публичныхъ домовъ, увеличившихся до неприличія. Нигдѣ не было центральнаго мѣста, откуда можно было бы надъ всѣмъ присматривать и содержать хотя въ отеческой, но строгой дисциплинѣ и порядкѣ. Всякое присутственное мѣсто въ Ригѣ было радо, если его оставляли въ покоѣ, и кто ему ничего не дѣлалъ, того и онъ не трогалъ. Все шло очень весело. Въ зимніе мѣсяцы, кромѣ публичнаго театра, который не былъ открытъ только по суботамъ, каждый день былъ клубъ, или маскарадъ, или танцы и концерты, или банкетъ. Часто въ одинъ и тотъ же день было по два увеселенія. Это непрерывное пированіе и роскошь, вошедшая въ частные дома, много также содѣйствовали порчѣ здѣшней прислуги. Да и какъ могли дѣйствовать приказанія и законы, когда начальствовавшія лица, которыя ближе всего должны были смотрѣть за исполненіемъ ихъ, не пользовались ни уваженіемъ, ни властью, когда простолюдинъ зналъ, что ему стоитъ идти только къ главнокомандующему, чтобы доставить судьѣ если не выговоръ, то по крайней мѣрѣ непріятный часъ?
Въ остальномъ новая полиція была тѣмъ же, чѣмъ были почти всѣ присутственные мѣста того времени. Множество людей было тутъ приставлено, которые большею частью были ненужны. Одинъ человѣкъ
