всѣми прежними государями и Екатериной II, а вмѣстѣ съ этими правами и ихъ старинное, доброе устройство останутся ненарушимыми. Но тѣ, которые знали характеръ этой непреклонной женщины, желавшей быть вездѣ самодержицей, опасались не безъ основанія, что нѣмая оппозиція стараго пергамента не можетъ воспрепятствовать ей принудить также и Лифляндію быть, по ея соображеніямъ, счастливою. Потому что она твердо увѣрила себя, что внѣ ея учрежденій о губерніяхъ и не можетъ быть счастья. Еще за долго до реформы пользовались, хотя нерѣшительно, нѣкоторыми представлявшимися случаями съ цѣлью показать государынѣ, что наше устройство хорошо, что Рига обязана ему своимъ цвѣтущимъ состояніемъ и всѣми давно признанною нравственностью жителей, потому что рижское городское устройство основывается на добродѣтели гражданъ (Bürgertungend). Когда германскій императоръ Іосифъ II былъ въ Ригѣ, ему поднесли такъ называемый «Листъ для рижской хроники», составленный человѣкомъ очень талантливымъ и чрезвычайно любившимъ свой родной городъ Ригу (въ послѣдствіи оберъ-ветгеромъ) Іоанномъ-Христофоромъ Беренсомъ. Этотъ летучій листокъ, заключавшій въ себѣ обзоръ нашего положенія и очень ясный намекъ на то, что мы имъ довольны былъ прочитанъ Екатериной II, а за границей былъ принятъ съ большимъ одобреніемъ. Но всѣ старанія, предпринимаемыя въ тайнѣ съ цѣлью остаться тѣмъ, чѣмъ мы были, оказались безуспѣшными. Между 1781 и 1783 годами, Екатеринѣ II, при посредствѣ генералъ-губернатора, были представлены идеи, которыя могли бы удержать государыню отъ ея намѣренія. Но кромѣ ея собственнаго желанія видѣть свое художественное произведеніе приложеннымъ въ нѣмецкихъ провинціяхъ, она, вѣроятно, боялась предъ народомъ (русскимъ) сдѣлать исключеніе для Лифляндіи. Льстецы называли ея учрежденія о губерніяхъ «образцовымъ произведеніемъ», а врагъ всѣхъ нѣмцевъ и въ особенности лифляядцевъ, князь Вяземскій, къ несчастію въ то время очень вліятельный, употреблялъ все, чтобы ускорить введеніе новаго устройства и сравнять насъ со своими русскими. Тогдашній лифляндскій генералъ-губернаторъ Броунъ[1], по своему высокому поло-
- ↑ Графъ Броунъ, шотландецъ по рожденію, былъ съ 1763 г. главнымъ лачальникомъ лифляндскаго герцогства. При извѣстной катастрофѣ (вступленіи на престолъ Екатерины II), онъ поставилъ себя такъ, что остался въ неизмѣнной милости у императрицы. Авторитетъ, которымъ онъ пользовался, былъ чрезвычайно великъ. Главныя черты его характера были: слабость ума и жестокость сердца, можетъ быть не природная, а выработанная отъ долгаго пребыванія между суровыми людьми недовѣріемъ и своекорыстіемъ. Онъ воображалъ, что справедливъ. Его называли положительнымъ. Такъ какъ онъ склонялся на сторону того, кто первый приносилъ ему жалобу, и такъ какъ онъ слушалъ тѣхъ, которые умѣли, конечно косвеннымъ образомъ, выставить въ дѣлѣ его пользу, то, значить, у него не было твердой воли. Наслѣдники изобрѣтателя кунценскаго бальзама потеряли свою привиллегію приготовлять и продавать это лекарство, потеряли отъ того, что здѣшній русскій, по имени Лелюхинъ происками, при посредствѣ Броуна, выхлопоталъ въ высшей инстанціи позволеніе также продавать свой поддѣльный бальзамъ, который онъ называлъ
