а въ экипажѣ нашли переписку кардинала съ Корфомъ, нашли и извлеченіе изъ королевскаго приказа, которое кардиналъ переслалъ Корфу, испрашивая у него совѣта, а въ приказѣ именно и было сказано, чтобы прекратить всякую войну. Пильтенцы переслали герцогу курляндскому копію съ этого письма кардинала, чтобы онъ видѣлъ, слѣдуетъ-ли ему начинать войну, о которой король польскій вовсе и не думалъ.
Смутили эти слова герцога, но его всячески уговаривали и наконецъ постановили: обо всемъ самому переговорить съ кардиналомъ. Вслѣдствіе этого герцогъ отправился на островокъ, находившийся въ четверти мили отъ Риги и называемый Мейстеръ-гольмъ, съ нѣсколькими довѣренными совѣтниками и служителями. Отсюда герцогъ далъ знать кардиналу о своемъ прибытіи и просилъ его пріѣхать на островъ, такъ какъ онъ, герцогъ, на этотъ разъ въ Ригѣ быть не думаетъ.
Кардиналъ отправился на своей яхтѣ къ герцогу и началъ выговаривать ему, отчего онъ пріѣхалъ такъ тайно и не дозволяетъ оказать ему надлежащей почести. Но герцогъ не думалъ о почестяхъ, а сейчасъ же заговорилъ о печальномъ положеніи курляндскаго епископства и о большихъ потеряхъ, происходящихъ отъ того его подданнымъ, а потомъ заговорилъ и о письмѣ, присланномъ ему пильтенцами, именно о томъ, что король не только не думаетъ о войнѣ, напротивъ приказалъ вывести войска изъ епископства, упомянулъ также и о томъ, что кардиналъ собственноручно писалъ на польскомъ языкѣ полковнику, что нѣмцамъ никогда довѣрять не слѣдуетъ. Хотя всему этому герцогъ не вѣритъ, но, однакоже, дружески проситъ кардинала выяснить истинное положеніе дѣла.
Кардиналъ отошелъ въ сторону со своими людьми и, переговоривши съ ними, заявилъ, что король дѣйствительно приказалъ прекратить войну и вывести войско, но его королевское величество никогда бы не давалъ такого приказанія, если бы только зналъ, до чего, благодаря Бога, дѣла дошли, что пильтенцы не могутъ уже долго противиться. Онъ, кардиналъ, поступилъ, однакоже, согласно королевскаго приказа и писалъ польскому полковнику, чтобы онъ выступилъ изъ епископства, оставивъ тамъ одну президію (отрядъ), дабы не показать пильтенцамъ, что поляки бѣгутъ отъ нихъ. Что же касается до словъ кардинала, чтобы полковникъ не довѣрялъ нѣмцамъ, то эти слова слѣдуетъ понимать такъ, что полякамъ вообще нечего довѣряться нѣмецкой помощи и черезъ чуръ полагаться на нее. Пильтенцы, узнавъ изъ перехваченныхъ писемъ, что король не желаетъ войны, ободрились, сами открыли наступательныя дѣйствія, а многіе изъ пильтенцевъ начали грабить, разсѣялись по крестьянскимъ хатамъ и многихъ крестьянъ поубивали и хаты пожгли. И самимъ полякамъ они дали себя знать: самъ Пэнкославскій долженъ сознаться,
