Въ 1604 году, въ понедѣдьникъ вечеромъ, въ первый день великаго поста, бюргеры, по обыкновенію, собрались въ гильдейскихъ комнатахъ для выборовъ новаго эльтермана. Тогда произошелъ споръ между магистратомъ и общиною, такъ какъ магистратъ хотѣлъ имѣть эльтермана избраннаго изъ гильдейскаго братства (Ausschus), а бюргеры избраннаго изъ всей общины. Магистратъ долженъ былъ уступить бюргерамъ, и эдьтерманомъ большой гидьдіи былъ избранъ нѣкто Эвертъ Эттингъ. Вскорѣ за тѣмъ послѣдовала жалоба со стороны общины на магистратъ, будто бы онъ нарушилъ северинскій договоръ тѣмъ, что предлагадъ выборъ бюргеровъ изъ братства, далѣе будто бы онъ потратилъ много денегъ понапрасну по частнымъ дѣламъ; будто бы городскіе кнехты ночью были высылаемы изъ города, безъ вѣдома эльтермановъ; нѣкоторые члены магистрата раздавали должности своекорыстно; нѣкоторые награждали только своихъ пріятелей должностями и еще обвиняли магистратъ во многихъ другихъ вещахъ. Наконецъ они хотѣли перемѣнить образъ правленія, кассировать севериновъ договоръ и кромѣ того домогались, чтобы доходы города были собираемы всѣ въ одну кассу.
Хотя магистратъ и не хотѣлъ никоимъ образомъ соглашаться на это, но община обратилась къ полководцу Карлу-Іоанну Ходкѣвичу, который тогда прибылъ въ Ригу, и тотъ одобридъ ихъ жалобу.
Тогда магистратъ долженъ былъ уступить и согласиться на уничтоженіе северинова договора: всѣ доходы отнынѣ должны были поступать въ одну кассу, въ управленіи кассою будетъ учавствовать община, которая также будетъ сводить ежегодно счеты вмѣстѣ съ магистратомъ. Городскіе солдаты должны присягать одновременно и магистрату и общинѣ. Послѣ этого община отвела для помѣщенія кассы большой домъ и постановила, что при кассѣ должны находиться представители общины[1].
Когда это вотъ все было исполнено, приступили къ разсмотрѣнію кассовыхъ книгъ, при чемъ оказалось, что бургомистръ Николай Экке[2] который, какъ довѣренное лицо, хранилъ у себя ключъ отъ кассы, взялъ нѣсколько денегъ изъ той кассы и отдалъ ихъ нѣкоторымъ людямъ въ займы, а вмѣсто денегъ положилъ росписки, написанныя на его имя, а сумма достигала до нѣсколькихъ тысячъ.
Община потребовала, чтобы эти деньги снова были внесены въ кассу и магистратъ чрезъ новыхъ казнохранителей долженъ былъ обѣщать возвратъ взятыхъ денегъ.
Кромѣ того обнаружилось, что изъ кассы онъ, Экке, взялъ
