ваться отъ кровопролитій и убійствъ, даже и во время самаго бѣшенаго ихъ нападенія на васъ (: какъ то отъ Акутанскихъ, Умнацкихъ, Унальгинскихъ и Акунскихь островитянъ и безъ всякаго повода къ тому случалось весьма часто съ россійскими промышлениками:) а усовѣщивать чрезъ Толмачей, сказывая, что они безразсудно стервенятся противъ тѣхъ, кои пришли искать единственно дружбы ихъ; въ доказательство того и обѣщать имъ, и тогдаже давать любимыя ими мѣлочи; людямъ вашимъ выходить тогда всѣмъ наружу, и стараться занятіемъ мѣста разстоянія казаться многочисленнѣе, дабы тѣмъ устрашивъ ихъ, отвратить кровопролитіе при такомъ случаѣ почти неизбѣжное; также представлять имъ и то, что ежели они не трогаются таковымъ миролюбивымъ вашимъ съ ними поступкомъ, то вы имѣете такія страшныя орудія, кои однимъ разомъ многіе десятки изъ нихъ могутъ умертвить, и кои употребить противъ нихъ принуждены будете, ежели не уймутся.
Ибо нѣтъ и быть не можетъ другой причины толико звѣрской ихъ остервенѣлости противъ Европейцовъ, какъ то, что лишняя предосторожностъ и страхъ, а часто и любостяжаніе бывавшихъ тамъ промышлениковъ, иногда заставляло ихъ предварительно употреблять противъ сихъ покрытыхъ мракомъ паче невѣжества, нежели
