Въ 1845 году прикащикъ одной московской книжной фирмы, уроженецъ Серпухова, мѣщанинъ Алексѣй Николаевичъ Костяковъ, разъѣзжавшій по многимъ ярмаркамъ, остался въ Саратовѣ и открылъ здѣсь постоянную книжную торговлю. Онъ поселился на Московской улицѣ около Б. Сергіевской, въ домѣ Кирѣева, черезъ домъ отъ гостиницы „С.-Петербургской“, бывшей постояннымъ мѣстомъ сбора мѣстнаго купечества. Въ книжной лавкѣ Костикова продавались лубочныя книжки и картинки и нѣсколько изданій Ферапонтова духовнаго содержанія; за плату онъ давалъ книги на домъ для прочтенія, но книгъ въ общемъ было мало. Костяковъ выписывалъ „Сѣверную Пчелу“. Вычитываемыя изъ газеты новости онъ разсказывалъ иногда купцамъ, собравшимся на улицѣ около гостиницы. Познакомился онъ тутъ съ купцомъ Хр. Ив. Образцовымъ, вскорѣ женился на его племянницѣ и пріобрѣлъ, благодаря этой женитьбѣ, средства для расширенія своей торговли. Онъ перешелъ внизъ того дома Образцова, который нынѣ занимаетъ губернаторъ. Тогда этотъ домъ былъ съ колоннами. Обстановка у Костикова появилась прекрасная: мягкая мебель, тропическія растенія, двѣ комнаты были заняты книгами, а другія игрушками и масками.
Маски расходились тогда въ большомъ количествѣ. На святкахъ и рождественскихъ мясоѣдахъ веселились до упаду. Ряженые, въ маскахъ, заходили даже въ незнакомые дома, гдѣ танцовали и угощались. Игрушки того времени были не то, что нынѣ: о педагогическомъ значеніи ихъ тогда не имѣли понятія. Игрушками были: изображенія, напр., Наполеона въ шутовскомъ видѣ и т. п. На лубочныхъ картинкахъ тоже изображался Наполеонъ или французы съ надписями, вродѣ слѣдующихъ: „Что, мусью, промахнулся! Вотъ тебѣ разъ, другой бабушка дастъ“! и проч.
Въ пожаръ 1855 г. сгорѣлъ домъ Образцова. Костяковъ тогда пріобрѣлъ домъ Коха (нынѣ Дыбова) и продолжалъ въ немъ свою торговлю. Онъ распространялъ книги въ публикѣ своеобразнымъ способомъ. Одѣтый во фракѣ, въ бѣломъ галстухѣ и бѣлыхъ перчаткахъ, онъ ѣздилъ по домамъ и предлагалъ пріобрѣсти тѣ или другія сочиненія При этомъ онъ обращался ко всѣмъ съ слѣдующей фразой: „Считая васъ за высокопросвѣщеннаго человѣка, интересующагося книжною новостью, я счелъ долгомъ доставить вамъ эту новую книгу“. Въ прежнее время, какъ извѣстно, до изданія книги объявлялась подписка на нее, и имена подписавшихся печатались потомъ въ книгѣ. Если на книгѣ значились такіе подписчики, Костяковъ въ об-
