но удобной квартирѣ, я занимался днемъ повѣркою крестьянъ, а ночью составлялъ отчетность. Она была вообще довольно многосложная: надо было составлять отдѣльно по каждому селу: когда пріѣхалъ въ него, когда приступилъ къ повѣркѣ, когда кончилъ и что по моей ревизіи открылось; писаря, какъ дѣлаютъ другіе чиновники, я не нанималъ, а все работалъ одинъ: иногда цѣлыя ночи просиживалъ.
За день до Рождества Христова приходитъ ко мнѣ пожилыхъ лѣтъ женщина со слезами, и говоритъ, что мужъ ея подавился гвоздемъ, который, какъ она думала, должно быть остановился поперекъ горла, такъ что бѣдный больной не можетъ говорить. Не могу ли я чѣмъ нибудь ему помочь? Это случилось слѣдующимъ образомъ. Готовясь къ празднику Рождества, избу мыли и убирали. Мужчина, подавившійся гвоздемъ, устанавливалъ въ переднемъ углу образа и держалъ во рту небольшой гвоздикъ, побольше полувершка, возлѣ него стояла небольшая дочь его. — Онъ сказалъ ей: „подай мнѣ молотокъ“. Въ это самое время гвоздь юркнулъ и остановился поперекъ горла: мужикъ захрипѣлъ и слегъ въ постель. Въ этотъ день часу въ 7 вечера проѣзжалъ чрезъ Караваинку знакомый мнѣ царицынскій уѣздный докторъ И. И. Директорскій въ Камышинъ къ невѣстѣ своей. Услыхавъ, что я здѣсь, онъ остановился у меня на время, когда переложатъ лошадей. Я разсказалъ ему о случаѣ, происшедшемъ съ мужикомъ и просилъ, нельзя ли ему помочь. Онъ, хотя отзывался, что при немъ совершенно нѣтъ никакихъ средствъ, однако же, послалъ за женою больнаго. По приходѣ ея разспросилъ о здоровьѣ мужа ея; отправился къ больному, осмотрѣлъ его, велѣлъ напоить мятою, горло намылить и одѣть, какъ можно теплѣе, такъ чтобы произвести испарину. Распорядясь такимъ образомъ и сдѣлавъ какую-то микстуру изъ деревяннаго масла и давъ ее выпить больному, возвратился ко мнѣ, сказавъ семейнымъ больнаго, что часа черезъ полтора опять придетъ. Мы напились съ нимъ чаю, закусили и въ назначенное имъ время онъ опять собрался идти къ больному, пригласилъ меня и взялъ съ собою казака (въ Царицынѣ и Камышинѣ при чиновникахъ всегда находились казаки отъ Астраханскаго казачьяго войска, изъ казачьихъ станицъ въ Царицынскомъ уѣздѣ поселенныхъ: а въ Камышинѣ ихъ управленіе). По приходѣ, онъ опять осмотрѣлъ больнаго, который лежалъ весь размокшій отъ пота, сталъ съ нимъ говорить довольно строго, увѣряя его, что онъ притворяется и скинулъ съ него тулупъ. Больной лежалъ бокомъ, докторъ взялъ въ руки у казака бывшую плеть и ударилъ больнаго такъ сильно по ляшкѣ, что онъ встрепе-
