ничною, крѣпостною дѣвушкою, принадлежавшею одной изъ его снохъ-помѣщицъ. Дѣвушка та подала просьбу князю, что она съ прочими находится во владѣніи и распоряженіи купца. По сему случаю по распоряженію и по настоянію князя отчуждено изъ владѣнія его снохъ до 15 душъ крестьянъ обоего пола. Бѣлоярцовъ говорилъ съ прискор¬ біемъ, что князь его этимъ не обидѣлъ; но жалко, что лишилъ соб¬ ственности снохъ и разорилъ этихъ крестьянъ тѣмъ, что они, отойдя отъ него, Бѣлоярцова, нигдѣ не находили себѣ мѣстъ, и не имѣя состоянія, шатались зря, занимаясь поденною работою, сдѣла¬ лись пьяницами; тогда какъ у Бѣлоярцова были прикащиками и тор¬ гашами при лавкахъ. Послѣ уже они опять приходили къ нему, что¬ бы онъ взятъ ихъ къ себѣ, но онъ не взялъ.
Царицынское благородное общество въ то время было много¬ численнѣе дубовскаго. Въ немъ существовала та же чванность, тѣ же сплетни и зависть одного противу другаго, и семейныя ихъ бесѣды сопровождались тѣми же удовольствіями какія существовали и въ Ду¬ бовкѣ.
Съ перваго знакомства съ городскимъ головою онъ предложилъ мнѣ посмотрѣть картузъ и трость Государя Петра Великаго, хранящіеся въ градской думѣ. Это меня заинтересовало, и я былъ въ Думѣ, въ присутственной ея камерѣ, содержимой въ чистотѣ и опрятности. Въ одномъ углу устроено здѣсь помѣщеніе, гдѣ на бархатной малиноваго цвѣта подушкѣ, окаймленной кистью, лежалъ картузъ; на подушкѣ была приколота бумажка съ написанными словами, сказанными Петромъ, когда онъ отдавалъ гражданамъ Царицына картузъ: „Какъ никто не смѣетъ снять картуза съ головы моей, такъ никто не посмѣетъ вынести его изъ Царицына“. Картузъ изъ сѣраго толстаго сукна: подкладка въ немъ шелковая, дикаго цвѣта, на ватѣ. У картуза козырекъ и заворотъ. Трость довольно толстая, длиною 1 аршинъ и 4 вершка, вязовая: на верху ея сукъ, къ низу она тоньше. Отдавая трость, Петръ I сказалъ: „Вотъ моя трость! Я управлялся ею съ друзьями и вы обороняйтесь ею отъ враговъ“. — Эти драгоцѣнныя вещи для города Царицына саратовское губернское начальство желало имѣть въ городѣ Саратовѣ, сохранять ихъ въ дворянскомъ собраніи иди думѣ, или мужской гимназіи, но царицынцы не уступили. Они привозили ихъ въ Саратовъ во время посѣщенія его Государемъ Императоромъ Александромъ II, когда онъ еще былъ наслѣдникомъ въ 1837 году, и въ 1863 году въ Бозѣ почившему наслѣднику Николаю Александровичу.
