ходъ и закатъ солнца обнаруживались красно-багровыми пятнами; съ 10 ч. утра до 6 ч. вечера дни стояли удушливо жаркіе; ни дождей, ни вѣтру совершенно не было и не видно было облаковъ; такая погода стояла съ іюля мѣсяца почти до исхода ноября.
Я самъ былъ пораженъ холерою, но, какъ говорилъ докторъ, въ легкой степени, отъ испуга и потрясенія. Разъ, рано утромъ, шелъ я изъ дома въ канцелярію; на встрѣчу попался мнѣ кучеръ г-жи Варѳоломѣевой, одной изъ уважаемыхъ и пользовавшейся извѣстностью въ саратовской публикѣ дамы, имѣвшей очень хорошее состояніе, бывшей коротко знакомой съ моимъ семействомъ (домъ ея стоялъ на одной улицѣ съ нашимъ домомъ, впослѣдствіи перешелъ г. Часовникову). Кучеръ везъ на телѣгѣ, запряженной водовозкою, бѣлый деревянный гробъ и на немъ сидѣлъ. Я спросилъ его: „кто у васъ умеръ“? Онъ отвѣчалъ; „барыня“... Эта картина такъ меня поразила, что мнѣ сдѣлалось дурно; я едва могъ дойти до канцеляріи. Если бы г-жа Варѳоломѣева умерла въ обыкновенное время, то на похоронахъ ея участвовала бы половина Саратова и шли бы за гробомъ десятокъ священниковъ. Она была вдова и не имѣла дѣтей. Товарищи, увидавъ меня блѣднаго, разстроеннаго, дали мнѣ выпить рюмку вина настояннаго краснымъ перцемъ: фельдшеръ натеръ чистымъ дегтемъ ноги, а грудь — спиртомъ; далъ мятныя капли, потомъ поили меня мятою, бузиною: у насъ въ канцеляріи постоянно былъ самоваръ; давали нюхать спиртъ и голову мочили спиртомъ, отчего я пропотѣлъ и почувствовалъ себя лучше; но цѣлый день я былъ самъ не свой, въ какомъ-то отупеніи и бреду. Съ этого дня въ положенные часы, по совѣту доктора, я сталъ пить вино настоенное перцемъ и на ногахъ всегда были носки намазанные чистымъ дегтемъ.
Въ дни съ 16 по 22 августа, самаго жестокаго дѣйствія холеры, помирали на часахъ нижніе чины. Въ канцеляріи нашей умерло во время занятій три чиновника и сторожъ, который, по окончаніи занятій и уходѣ чиновниковъ въ полдень, часа въ 3 мелъ полы и вдругъ упалъ: сдѣлались съ нимъ судороги, и несмотря на всѣ старанія фельдшеровъ, жандармовъ и полицейскихъ, растиравшихъ тѣло бѣдняги, онъ умеръ и въ 8 час. вечера былъ отвезенъ на кладбище.
Мнѣ часто давали разныя порученія потому собственно, что я былъ ближе другихъ къ В. Я. Рославцу, и онъ могъ быть увѣреннымъ въ исполненіи его порученія. Разъ мнѣ поручено было съѣздить въ холерную больницу въ 4-й части, гдѣ тогда холера сильно дѣйствовала, для полученія нѣкоторыхъ свѣдѣній о ея ходѣ. Во-
