ловчась, цѣловалъ ее; потомъ бѣжалъ, какъ побѣдитель, въ кругъ офицеровъ, и за здоровье побѣдителя начинали пить шампанское. Дама не успѣвала одуматься, придти въ себя отъ внезапно произшедшаго съ нею случая, и не могши признать въ лицо дерзкаго, приходила домой въ разстроенномъ состояніи духа, разсказывала о случившемся съ нею домашнимъ; тѣмъ дѣло и кончалось. Приносить жалобу и отыскивать свою претензію не было возможности, потому что не знала личности оскорбившаго ее: да и офицеры старались все это скрыть: а постороннихъ лицъ свидѣтелями ни кого не было; выйдетъ пустая жалоба, къ собственному ея конфузу…
Офицеры въ Саратовѣ вообще жили свободно, ни на кого и ни на что не обращали вниманія, кромѣ своего начальства. На гражданское начальство и чиновничество военные смотрѣли какъ на людей, ничего не значущихъ. Во время квартированія этихъ полковъ въ Саратовѣ въ нихъ много поступило молодыхъ людей, дѣтей помѣщиковъ, благородныхъ чиновниковъ и купцовъ. Я былъ знакомъ съ нѣкоторыми офицерами; бывая у нихъ, видѣлъ ихъ кутежи. Люди были все молодые, красивые, изъ хорошихъ фамилій, имѣли съ избыткомъ денегъ, что бы весело пожить. Сколько было заведено дѣлъ во время пребыванія гусаръ въ губерніи о самовольной порубкѣ лѣсовъ, для устройства въ селеніяхъ конюшенъ, манежа, отопки офицерскихъ квартиръ и на другія потребности! Они высылали крестьянъ для вырубки лѣса, подъ надзоромъ нижнихъ чиновъ, нарубивъ, вывозили срубленное въ село, все нужное для нихъ устраивали; а потомъ гг. форштмейстеры заводили дѣло и относили эти порубки къ самовольнымъ, крестьянами произведеннымъ. Эти бѣдняки платили за порубки штрафъ.
Въ 1824 году въ Бозѣ почившій Государь Императоръ Александръ I соизволилъ посѣтить городъ Пензу. Предположили, что посѣтитъ и нашъ благословенный городъ Саратовъ, находящійся въ 180 вер. отъ Пензы. А. Д. принялъ всѣ мѣры къ приведенію Саратова въ должную опрятность и чистоту, какъ въ отношеніи поправки домовъ, воротъ, заборовъ, такъ и очистки самыхъ улицъ и площадей. Два мѣсяца, май и іюнь, всѣ домовладѣльцы красили дома, ворота, заборы и всѣ надворныя строенія. Даже избушки и лачужки заставляли красить мѣломъ и сажею и открытою близь Саратова желтою глиною, которая, пережженая въ печахъ, дѣлалась красною. Разведенною на водѣ ею красили крыши. Эти два мѣсяца рабочій народъ
