вить то соотношеніе, которое наблюдается между процентомъ самоубійствъ и общей суммой умственныхъ аномалій всякаго рода.
Одинъ фактъ можетъ сообщить имъ больше значенія, чѣмъ слѣдуетъ; а именно, самоубійство, равно какъ и сумасшествіе, сильнѣе распространено въ городѣ, чѣмъ въ деревнѣ. Поэтому начинаетъ казаться, что случаи самоубійства учащаются и уменьшаются въ зависимости отъ процента сумасшествій, и получается впечатлѣніе прямого соотношенія между этими двумя явленіями. Но этотъ параллелизмъ не является показателемъ дѣйствительно существующей причинной связи; онъ можетъ быть простымъ совпаденіемъ. Гипотеза эта тѣмъ болѣе допустима, что соціальныя причины, отъ которыхъ зависитъ самоубійство, какъ мы увидимъ далѣе, сами тѣсно связаны съ городскою цивилизаціей и наиболѣе сильно даютъ себя чувствовать въ большихъ центрахъ. Для того, чтобы измѣрить то вліяніе, которое психопатическое состояніе можетъ оказывать на самоубійство, надо исключить тѣ случаи, когда это состояніе измѣняется параллельно соціальнымъ условіямъ того же явленія; когда эти два факта дѣйствуютъ въ одномъ и томъ же направленіи, въ конечномъ результатѣ трудно опредѣлить долю вліянія, оказываемаго каждымъ изъ нихъ. Производить наблюденіе надъ ними надо исключительно въ тѣхъ случаяхъ, когда они находятся въ полномъ противодѣйствіи другъ другу; только когда между ними образуется извѣстный конфликтъ, можно установить, кому изъ двухъ принадлежитъ рѣшающее значеніе. Если умственное разстройство играетъ ту существенную роль, которую ему иногда приписываютъ, то оно должно проявить свое присутствіе характернымъ образомъ, даже въ томъ случаѣ, когда соціальныя условія стремятся нейтрализовать его; и, наоборотъ, эти условія не могли бы проявить себя, если бы индивидуальныя силы дѣйствовали въ обратномъ смыслѣ. Слѣдующіе факты указываютъ на то, что правиломъ является совершенно обратная зависимость.
