цѣли они проявляютъ даже невѣроятное постоянство и иногда удивительную хитрость. Постоянная неустойчивость мысли маніака очень мало похожа на эту послѣдовательность меланхолика. У одного можно наблюдать только преходящія вспышки, не обусловленныя длительными причинами, у другого, напротивъ, постоянное настроеніе, тѣсно-связанное съ самымъ характеромъ больного.
III. Самоубійство одержимыхъ навязчивыми идеями. Въ этомъ состояніи самоубійство не обусловливается никакими мотивами, ни реальными, ни воображаемыми, а только навязчивой мыслью о смерти, которая безъ всякой видимой причины всесильно владѣетъ умомъ больного. Онъ одержимъ желаніемъ покончить съ собой, хотя онъ прекрасно знаетъ, что у него нѣтъ къ этому никакого разумнаго повода. Это инстинктивное желаніе не подчиняется никакимъ размышленіямъ и разсужденіямъ, подобно тѣмъ безудержнымъ потребностямъ воровать, убивать, поджигать, которыя раньше пытались истолковать, какъ особые виды мономаніи. Такъ какъ больной отдаетъ себѣ отчетъ въ нелѣпости своего желанія, то онъ пробуетъ въ началѣ бороться съ нимъ, но все время, пока воля противится этому стремленію, больной грустенъ, подавленъ, его грудь сжимаетъ тоска, которая съ каждымъ днемъ усиливается. Въ силу этой особенности, данному виду самоубійства даютъ иногда названіе „самоубійства отъ тоски“ (suicide anxieux). Это состояніе было превосходно описано однажды однимъ больнымъ психіатру Brierre de Boismont. „Я служу въ одной торговой фирмѣ и удовлетворительно исполняю возложенныя на меня обязанности, но дѣйствую все время, какъ автоматъ, и обращенныя ко мнѣ слова звучатъ въ моихъ ушахъ такъ, какъ если бы они раздавались въ пустомъ пространствѣ. Меня безконечно мучаетъ ни на минуту не покидающая меня мысль о самоубійствѣ. Цѣлый годъ я уже нахожусь въ такомъ состояніи; въ началѣ оно было выражено лишь неясно, а теперь, приблизительно въ теченіе двухъ мѣсяцевъ, оно не оставляетъ меня ни на минуту, хотя у меня
