потому что эта невеллировка долго подготовлялась постепенной централизаціей, совершавшейся при старомъ режимѣ. Но законодательное уничтоженіе старыхъ провинцій, созданіе новыхъ территоріальныхъ единицъ, чисто искусственныхъ и номинальныхъ, окончательно ее санкціонировало. Съ тѣхъ поръ развитіе путей сообшенія, перемѣшавъ населеніе, стерло послѣдніе слѣды стараго порядка вещей. И такъ какъ въ то же время насильственно уничтожено было все, что сохранилось отъ профессіональной организаціи, то исчезли всѣ вторичные органы соціальной жизни.
Пережила бурю только одна коллективная сила—государственная власть. По необходимости, она стремилась поглотить въ себѣ всѣ формы дѣятельности, носившія соціальный характеръ, и внѣ ея осталась лишь пыль людская. Но тогда ей пришлось взять на себя огромное число функцій, для которыхъ она не годилась и которыя плохо исполняла. Много разъ уже было замѣчено, что ея страсть все захватывать равна только ея безсилію. Только болѣзненно перенапрягая свои силы, сумѣла она распространиться на всѣ тѣ явленія, которыя отъ нея ускользаютъ и которыми она можетъ овладѣть, лишь насилуя ихъ. Отсюда расточеніе силъ, въ которомъ ее упрекаютъ и которое дѣйствительно не соотвѣтствуетъ полученнымъ результатамъ. Съ другой стороны, частныя лица не подчинены болѣе никакому другому коллективу, кромѣ нея, такъ какъ она единственная организованная коллективность. Только черезъ посредство государства они чувствуютъ общество и свою зависимость отъ него. Но государство далеко стоитъ отъ нихъ и не можетъ оказывать на нихъ близкаго и непрерывнаго вліянія. Въ ихъ общественномъ чувствѣ нѣтъ поэтому ни послѣдовательности, ни достаточной энергіи. Въ теченіе большей части ихъ жизни вокругъ нихъ нѣтъ ничего, что оторвало бы ихъ отъ нихъ самихъ и наложило бы на нихъ узду. При такихъ условіяхъ они неизбѣжно погружаются въ эгоизмъ или въ анархію. Человѣкъ не можетъ привязаться къ высщимъ цѣлямъ и подчинить себя дисциплинѣ, когда онъ не
