тельныхъ случаяхъ[1]. Отличительныя черты расы измѣняются у отдѣльнаго индивида только тогда, когда онѣ измѣняются у всей расы вообще. Значитъ, эта послѣдняя должна обладать нѣкоторой самостоятельной реальностью, которой опредѣляются различныя формы, принимаемыя ею у отдѣльныхъ субъектовъ, такъ что ее никакъ нельзя разсматривать, какъ обобщеніе этихъ послѣднихъ. Конечно, мы не можемъ считать эту теорію окончательно доказанной. Но для насъ достаточно показать, что наша соціологическая концепція, не будучи заимствованіемъ изъ области изслѣдованій другого порядка, все же находитъ себѣ аналогію въ самыхъ позитивныхъ наукахъ.
Примѣнимъ эту идею къ вопросу о самоубійствѣ; то рѣшеніе, которое мы дали ему въ началѣ нашей книги, только выиграетъ отъ этого въ своей опредѣленности.
Не существуетъ моральнаго идеала, который не являлся-бы сочетаніемъ,—въ пропорціяхъ, мѣняющихся въ зависимости отъ общества,—эгоизма, альтруизма и нѣкоторой аноміи. Ибо соціальная жизнь предполагаетъ, что индивидъ обладаетъ въ извѣстной степени только ему свойственными качествами, что, въ то же время, по требованію общества онъ готовъ отъ своей индивидуальности отказаться и, наконецъ, что душа его до нѣкоторой степени открыта для идей прогресса. Вотъ почему нѣтъ народа, гдѣ-бы одновременно не существовало этихъ трехъ различныхъ теченій, которыя увлекаютъ человѣка по тремъ разнымъ и даже противоположнымъ направленіямъ. Тамъ, гдѣ они взаимно умѣряютъ другъ друга, моральная жизнь находится въ состояніи равновѣсія, которое защищаетъ индивида отъ всякой мысли о самоубійствѣ. Но какъ только одинъ изъ нихъ переступитъ извѣстную степень интенсивности въ
- ↑ Смотр. Delage Structure du protoplasme, passim; Weissmann, L’hérédité и всѣ другія приближающіяся къ Вейсману теоріи.
