сознанія, въ свою очередь, возникаютъ изъ сочетанія безсознательныхъ жизненныхъ единицъ, а каждая жизненная единица изъ безжизненныхъ частицъ. Если психологи и біологи справедливо полагаютъ, что реальность изучаемыхъ ими явленій достаточно обоснована, разъ они сведены къ комбинаціямъ элементовъ непосредственно низшаго порядка, то почему не можетъ быть того-же въ соціологіи? Лишь тѣ могли-бы признать недостаточнымъ такое основаніе, которые не отказались отъ гипотезы жизненной силы и субстанціальной души. Такимъ образомъ, нѣтъ ничего страннаго въ нашемъ положеніи, которое нѣкоторымъ кажется прямо скандализирующимъ[1]: соціальные вѣрованіе или акты способны существовать независимо отъ ихъ индивидуальныхъ выраженій. Этимъ, очевидно, мы не хотѣли сказать, что общество возможно безъ индивидовъ,—заподазриваніе въ провозглашеніи столь явной нелѣпости насъ могло бы и пощадить. Мы разумѣемъ: 1) что группа, образованная изъ ассоціированныхъ индивидовъ, есть реальность совершенно иного рода, чѣмъ каждый индивидъ, взятый отдѣльно, 2) что коллективныя состоянія существуютъ въ группѣ, природѣ которой они обязаны своимъ происхожденіемъ раньше, чѣмъ коснуться индивида, какъ такового, и сложатся въ немъ въ новую форму чисто внутренняго психическаго состоянія.
Этотъ способъ пониманія отношеній между индивидомъ и обществомъ приближается, между прочимъ, къ тому представленію, которое вырабатывается современными зоологами относительно связей, соединяющихъ индивидовъ съ ихъ видомъ и родомъ. Эта—очень простая теорія, согласно которой видъ есть индивидъ, увѣковѣченный во времени, обобщенный въ пространствѣ и мало-по-малу упрочившійся. Правда, эта теорія наталкивается на тотъ фактъ, что измѣненія, наблюдаемыя у изолированныхъ субъектовъ, дѣлаются видовыми только въ очень рѣдкихъ и при томъ сомни-
- ↑ Tarde, op. cit., стр. 212.
