сознаніе, то оно не можетъ стать выше обыденнаго уровня. Но откуда же являются тогда всѣ эти повышенныя и категорически повелительныя предписанія, которыя общество стремится привить своимъ дѣтямъ и уваженіе къ которымъ оно внушаетъ своимъ членамъ? Различныя религіи, а по ихъ примѣру и многочисленные философы не безъ основанія полагаютъ, что мораль можетъ быть осуществлена во всей своей полнотѣ только въ Богѣ. Слабый и неполный набросокъ ея, открываемый въ индивидуальномъ сознаніи, не можетъ быть разсматриваемъ, какъ оригиналъ. Онъ производитъ скорѣе впечатлѣніе грубой и невѣрной репродукціи и наводитъ на мысль, что оригиналъ долженъ находиться такъ или иначе внѣ индивидовъ. Вотъ почему народная фантазія, съ присущей ей простотой, реализуетъ его въ Богѣ. Конечно, наука не можетъ остановиться на этой концепціи, которая для нея просто-напросто не существуетъ[1]. Но если отбросить эту концепцію, то не останется другой альтернативы, какъ оставить вопросъ о морали необъяснимымъ и висящимъ въ воздухѣ, или видѣть въ морали систему коллективныхъ состояній. Или начало ея лежитъ внѣ опытнаго міра, или она порождается обществомъ. Она можетъ существовать только въ сознаніи; и если она не существуетъ въ сознаніи индивида, значитъ, ее можетъ включить въ себя только сознаніе группы. Но тогда необходимо признать, что групповое сознаніе, отнюдь не будучи смѣшеніемъ сознаній среднихъ индивидовъ, должно превосходить его во всѣхъ отношеніяхъ.
Наблюденія только подтверждаютъ эту гипотезу. Съ одной стороны, правильность статистическихъ данныхъ указываетъ на то, что существуютъ коллективныя наклонности
- ↑ Точно такъ же, какъ физика не можетъ разсматривать вѣрованія въ Бога, какъ творца міра физическаго, наука морали не можетъ разсматривать доктрины, утверждающей, что Богъ есть творецъ морали. Вопросъ этотъ выходитъ изъ границъ научной задачи, и мы не можемъ высказаться ни за какое его рѣшеніе. Мы можемъ говорить только о вторичныхъ причинахъ.
