переживаній и чувствъ. Но это упрощенное объясненіе не имѣетъ ничего общаго съ фактами. Достаточно отмѣтить, что въ животномъ царствѣ, гдѣ соціальная жизнь всегда рудиментарна, религія совершенно не извѣстна, что она наблюдается только тамъ, гдѣ существуетъ коллективная организація, что она мѣняется въ зависимости отъ природы общества,—чтобы признать, что только объединенные въ группу люди мыслятъ религіозно. Никогда индивидъ, который зналъ бы только самого себя и физическую вселенную, не могъ бы подняться до мысли о силахъ, безконечно превосходящихъ его и все, что его окружаетъ. Даже тѣ великія естественныя силы, съ которыми онъ соприкасается, не могли бы зародить въ его душѣ такого понятія, такъ какъ первоначально онъ отнюдь не зналъ съ такою точностью, какъ въ настоящее время, въ какой степени эти силы превосходятъ его,—онъ думалъ, наоборотъ, что онъ въ состояніи располагать ими по своему усмотрѣнію[1]. Только наука показала ему, насколько онъ ниже этихъ силъ. Та сила, которая такъ могла заставить его проникнуться чувствомъ уваженія и сдѣлалась предметомъ его поклоненія, есть общество; и лишь гипостазированной формой послѣдняго являются боги. Религія—это, въ концѣ-концовъ, система символовъ, посредствомъ которыхъ общество сознаетъ самого себя; это образъ мышленія, присущій только коллективному существу. Такимъ образомъ, открывается обширная совокупность умственныхъ состояній, которыя не возникли-бы, если-бы частныя сознанія не соединились въ одну группу, которыя вытекаютъ изъ этого союза и присоединяются къ состояніямъ сознанія, порождаемымъ природой индивида. Можно самымъ кропотливымъ образомъ анализировать эти послѣднія, но никогда не удастся открыть въ нихъ ничего такого, что могло-бы объяснить, какимъ образомъ возникли и развились своеобразныя вѣрованія и обряды религій, какимъ образомъ зародился фетишизмъ, какимъ
- ↑ См. Frazer „Golden Bough“ стр. 9 и слѣд.
