несчастныхъ браковъ: они являются результатомъ моральнаго состоянія sui generis, которое само по себѣ вытекаетъ изъ ослабленія брачной регламентаціи; это возникшее въ теченіе супружества состояніе, переживающее самый бракъ, одно только и развиваетъ наклонность къ самоубійству, которую обнаруживаютъ разводы. Мы не хотимъ сказать, что это разрушеніе брачнаго регламента цѣликомъ создано законнымъ введеніемъ развода. Юридическій разводъ является всегда на сцену только для того, чтобы освятить нравы общества, сложившіеся до него. Если общественное сознаніе не пришло бы мало по малу къ заключенію, что неразрывность супружескихъ узъ безсмысленна, законъ не могъ бы сдѣлать ихъ болѣе легко расторжимыми. Брачная аномія можетъ, такимъ образомъ, существовать въ умахъ людей даже тогда, когда она не провозглашена закономъ. Но, съ другой стороны, она можетъ проявлять всѣ свои послѣдствія только тогда, когда она облечена въ законную форму. Поскольку брачное право не смягчено, оно хотя матеріальнымъ путемъ можетъ сдерживать человѣческія страсти; оно препятствуетъ тому, чтобы вкусъ къ аноміи не завоевалъ себѣ въ умахъ людей слишкомъ большого мѣста, уже однимъ тѣмъ, что не одобряетъ его. Вотъ почему аномія проявляетъ свои особенно характерныя рѣзко бросающіяся въ глаза черты только тамъ, гдѣ она становится юридическимъ институтомъ.
Помимо того, что это объясненіе бросаетъ свѣтъ на параллелизмъ, наблюдаемый между числомъ разводовъ и самоубійствъ,[1] и тѣ обратныя отклоненія, которыя наблю-
- ↑ Такъ какъ тамъ, гдѣ уменьшается иммунитетъ мужей, увеличивается иммунитетъ женъ, естественно, возникаетъ вопросъ, какимъ образомъ не возникаетъ компенсаціи. Это объясняется тѣмъ, что число самоубійствъ женщинъ сравнительно очень незначительно и поэтому уменьшеніе ихъ числа мало замѣтно въ общемъ итогѣ и не можетъ компенсировать увеличеніе чисда самоубійствъ среди мужчинъ. Вотъ почему разводы всегда въ конечномъ счетѣ сопровождаются увеличеніемъ общей цифры самоубійствъ.
