наго количества положеній относительно брака, вдовства, семьи, религіозной общины и т. д., даютъ намъ возможность, разумѣется, при правомѣрномъ пользованіи этимъ матеріаломъ, научиться гораздо большему, чѣмъ, изучая заурядныя теоріи моралистовъ о природѣ и качествѣ этихъ явленій и учрежденій.
Въ нашей книгѣ читатель найдетъ также нѣсколько указаній на причины общаго недуга, заразившаго въ настоящее время все европейское общество, и на тѣ средства, которыми этотъ недугъ можетъ быть ослабленъ. Никогда не надо думать, что общее положеніе вещей можно объяснить при помощи обобщеній. Можно говорить объ опредѣленныхъ причинахъ только послѣ тщательнаго наблюденія и изученія не менѣе опредѣленнаго внѣшняго ихъ проявленія. Самоубійства въ томъ видѣ, въ какомъ они сейчасъ наблюдаются, являются именно одной изъ тѣхъ формъ, въ которыхъ передается наша коллективная болѣзнь, и они помогутъ намъ добраться до ея сути.
Наконецъ, на страницахъ этой книги читатель найдетъ въ конкретномъ приложеніи главныя проблемы методологіи, болѣе подробнымъ разсмотрѣніемъ которыхъ мы занимались въ другомъ мѣстѣ (Les règles de la Méthode sociologique. Paris. T. Alcan 1895). Но среди всѣхъ этихъ вопросовъ есть одинъ, которому въ послѣдующемъ изложеніи придается слишкомъ большое значеніе, для того чтобы сейчасъ же не обратить на него вниманіе читателя.
Предлагаемый нами методъ цѣликомъ зиждется на томъ основномъ принципѣ, что соціальныя явленія должны изучаться, какъ вещи, то есть, какъ внѣшнія по отношенію къ индивиду реальности. Для насъ это столь оспариваемое положеніе является основнымъ. Въ концѣ концовъ, для того, чтобы существованіе соціологіи было возможнымъ, раньше всего нужно, чтобы у нея былъ спеціальный, только ей принадлежащій объектъ изученія, чтобы она поставила своею задачей изученіе реальности, и не была зависима ни отъ какой другой отрасли знанія. Но если нѣтъ ничего
