предпосылка извѣстнаго мужества, если оно закаляетъ сердца и даже, при дальнѣйшимъ развитіи, очерствляетъ ихъ,—то чувство индивидуалистическое размягчаетъ сердца и открываетъ къ нимъ доступъ милосердія. Въ той средѣ, гдѣ властвуетъ альтруистическое самоубійство, человѣкъ всегда готовъ пожертвовать своею жизнью, но зато онъ такъ же мало дорожитъ и жизнью другихъ людей. Наоборотъ, тамъ, гдѣ человѣкъ настолько высоко ставитъ свою индивидуальность, что внѣ ея не видитъ никакой цѣли въ жизни, онъ съ такимъ же уваженіемъ относится и къ чужой жизни. Культъ личности заставляетъ его страдать отъ всего того, что можетъ ее умалить даже у себя подобныхъ. Болѣе широкая способность симпатически переживать человѣческое страданіе заступаетъ мѣсто фанатическаго самоотверженія первобытныхъ временъ. Итакъ, и тотъ и другой типъ самоубійства является только преувеличенной или уклонившейся отъ правильнаго развитія формой какой-либо добродѣтели. Но, въ такомъ случаѣ, пути ихъ воздѣйствія на моральное сознаніе не настолько разнятся между собою, чтобы дать намъ право создавать такъ много зависящихъ отъ этого отдѣльныхъ видовъ.
Общество является не только тѣмъ объектомъ, на который съ различной интенсивностью направляются чувства и дѣятельность индивидовъ; оно представляетъ собою также управляющую ими силу. Между способомъ проявленія этой регулирующей силы и соціальнымъ процентомъ самоубійствъ существуетъ несомнѣнное соотношеніе.
Извѣстно, что экономическіе кризисы обладаютъ способностью усиливать наклонность къ самоубійству.
Въ 1873 г. въ Вѣнѣ разразился такой кризисъ, достиг-
