ніе формально не предписываетъ здѣсь покончить съ собой, то относится къ этому благосклонно. Если считается добродѣтелью, и даже добродѣтелью par excellence, не дорожить своею жизнью, то наибольшія похвалы вызываетъ тотъ, кто уходитъ изъ жизни подъ вліяніемъ самаго легкаго побужденія, или даже просто ради бравады. Самоубійство какъ бы удостаивается общественной преміи, которая дѣйствуетъ на человѣка воодушевляющимъ образомъ, и лишеніе этой награды имѣетъ тѣ же послѣдствія, хотя и въ меньшей степени, какъ само наказаніе. То, что дѣлается въ одномъ случаѣ для избѣжанія позора—повторяется въ другомъ съ цѣлью завоеванія большаго уваженія. Если съ самаго дѣтства человѣкъ привыкаетъ дешево цѣнить свою жизнь и презирать людей, слишкомъ къ ней привязанныхъ, то вполнѣ понятно и неизбѣжно, что онъ кончаетъ съ собой подъ вліяніемъ самаго незначительнаго предлога. Вполнѣ естественно, что человѣкъ безъ всякаго труда рѣшается на жертву, которая для него такъ мало стоитъ. Такъ же, какъ и обязательное самоубійство, явленіе это составляетъ самую основную черту морали обществъ, принадлежащихъ къ низшему порядку. Такъ какъ такія общества могутъ существовать лишь при отсутствіи у индивида всякихъ личныхъ интересовъ, то необходимо, чтобы этотъ послѣдній былъ воспитанъ въ духѣ полнаго самоотреченія и самоотверженія; отсюда вытекаютъ этого рода самоубійства, въ значительной своей части добровольныя.
Точно такъ же, какъ и въ томъ случаѣ, когда общество болѣе опредѣленно предписываетъ индивиду покончить съ собой, разсматриваемыя самоубійства вызываются тѣмъ состояніемъ безличности или, какъ мы назвали его выше, „альтруизма“, которымъ характеризуется вообще мораль первобытнаго человѣка. Поэтому эту разновидность самоубійствъ мы также называемъ альтруистической, и если, съ цѣлью сильнѣе оттѣнить ея спеціальный признакъ, мы прибавляемъ опредѣленіе „факультативный“, то это надо понимать въ томъ смыслѣ, что данный видъ само-
